– Ох, дорогуша. Жаль тебя огорчать, но это не я повредила барьер между мирами. – Сильвер медленно приближается ко мне, на губах ее снова расцветает улыбка. – Это ты.
– Сильвер! – выплевывает ее имя Торн, стоя в дверном проеме за моей спиной. – Прекрати.
– Ну, раз уж ты просишь, – пожимает та плечами, обходит меня и покидает комнату.
– Я, значит? А при чем здесь я, интересно?
– Не обращай внимания. Она не в себе.
Ну, хоть в чем-то мы солидарны. Но ее обвинения в том, что я не только причастна к хаосу, обрушившемуся на Лондон и Нью-Йорк, но и стала его причиной, меня задели. Я отвлекаюсь от этих мыслей, когда вижу, как Торн проходит в комнату и, повернувшись ко мне спиной, открывает шкафчик, совершенно не видя во мне угрозы. Ошибается.
Потянувшись в самую глубь своего я, начинаю накапливать силы. В мире смертных это сделать сложнее, чем в спектральном, но не невозможно. Я сгибаю пальцы, создавая искры и распаляя внутри ангельское пламя, которое вот-вот полетит в сторону Торна в форме шара.
Он продолжает рыскать в шкафчике в поисках ингредиентов для чая или кофе, а я крепко сжимаю зубы, желая поскорее собрать достаточно силы.
Сила со мной, нужно только взять, но, когда я тянусь за ней, пламя начинает шипеть и исчезает совсем, покидая мое тело.
Какого черта? Я смотрю на свои ладони, будто обнаружу в них то, чего нет, если присмотрюсь получше. Ничего не происходит.
Обнаружив котелок, Торн наполняет его водой в раковине с ручным насосом и ставит на плиту, которую приходится зажигать с помощью спичек. И только после этих манипуляций удосуживается повернуться ко мне лицом.
– Что? – спрашивает он, прищурившись.
– Ты слишком расслаблен. Тебе наплевать, что я могу сбежать. И совсем меня не боишься.
Торн прислоняется спиной к столешнице, и уголки его губ ползут вверх.
– Может, потому что я не вижу в тебе угрозы?
Я только головой качаю.
– Это не так. А если и да, наверняка такому поведению с твоей стороны есть причины. Что-то тут не так. Как я вообще сюда попала?
– Я, как и ты, не имею понятия.
– Врешь. Ты чего-то не договариваешь.
Скрестив руки на груди, Торн пожимает плечами и выглядит таким же спокойным, как и всегда. От такой непрошибаемости по спине пробегают мурашки.
– Никогда не понимал твоей привязанности к этому херувиму, Стилу. Может, твое подсознание пытается на что-то тебе намекнуть? – предполагает он.
– Не втягивай его в наши разборки. – Приходится подавить рык, клокочущий где-то в глотке. Учитывая произошедшее в Уайтхолде, одного упоминания о нем достаточно, чтобы у меня сорвало крышу. В тот день я могла потерять Стила навсегда, и вина за его смерть пала бы на плечи Торна, равно как и на его мать.
– Он тянет тебя на дно, – продолжает Нефилим, игнорируя мое предупреждение. Затем делает шаг в мою сторону, и взгляд его становится жестче. – Этот чертов херувим недостаточно силен по сравнению с тобой, поэтому долго он явно не протянет.
– Это угроза?
Сидящий внутри меня зверь начинает напрягаться, готовясь защищать Стила. Торн же либо не замечает его в моих сверкающих глазах, либо попросту считает себя бессмертным.
– Он губит твой потенциал. Рядом с ним ты как домашний питомец на поводке. Если бы его не было рядом, ты была бы свободна. Непреодолимая. Весь мир пал бы к нашим ногам. – Взгляд Торна сейчас больше похож на взгляд какого-то безумца. – Нужно было поджарить его, пока у меня была такая возможность.
Зря ты это сказал.
Вытянув руки вперед, я бросаюсь на Торна, готовая расцарапать ему лицо своими сломанными ногтями. Меня, безусловно, радует шок, мелькнувший в его взгляде, но больше всего мне приятен хруст его переносицы, когда я заряжаю ему кулаком в нос.
Я бросаюсь на него, словно дикое животное, мной движет не только инстинкт самосохранения, но и опыт, пережитый в Уайтхолде. Меня злит, что то хрупкое доверие, возникавшее между нами, было разрушено его предательством. Злит больше, чем я думала. Несмотря на все случившееся, мне хотелось ему верить. Хотелось, чтобы он стал другим. Печаль, разочарование и ярость смешались в эмоциональный ком, который рвется наружу.
Падая, я взмахиваю ногой и роняю Торна за собой. Моментально вскакиваю, чтобы наброситься на него снова и нанести еще несколько ударов по лицу, но он хватает меня за плечи и отбрасывает в другую часть комнаты.
Я врезаюсь в стол, и он ломается надвое, не выдержав тяжести. Я отбрасываю его в стороны, снова поднимаясь на ноги.
Торн движется в мою сторону, и я бросаюсь вперед. Во время столкновения мы больше похожи на одно большое пятно с периодически мелькающими руками и ногами. В кои-то веки наши силы равны. Я пинаю его в живот, он бьет меня по ребрам, я ударяю его в подбородок, он тычет меня локтем в висок.
Снова ударяю по лицу, голова его откидывается назад, царапина на губе тут же начинает кровоточить.
– Остановись, – рычит он мне, но я еще не закончила выплескивать свои эмоции.
Инстинкты и сумасшедшая ярость снова берут надо мной верх, срывая с моих сил ограничители. Не мгновенно и не с той же мощью, нежели в спектральном мире, но она наполняет мое тело, и уж на этот раз я не позволю огню ускользнуть из моей хватки.
Напрягая все тело, я, не сдерживая напора, бью его ногой прямо в грудную клетку, отправляя в сторону шкафчиков и полок. Когда я подхожу ближе, на пальцах уже танцуют искры и формируется шар ангельского пламени. Но когда я уже готова пустить его в ход, сознание погружается во тьму.
16. Торн
Глаза Эмберли наливаются кровью, и огонь в ее руках гаснет. Поднимаясь на ноги, осматриваю беспорядок, который мы устроили, и вытираю кровь с губы тыльной стороной ладони.
– Ты сильно рискуешь, матушка, тебе так не кажется?
Она раздраженно морщится. Странно видеть, как на лице Эмберли появляется выражение, больше свойственное Серафиме.
– Я не ожидала, что она так быстро сможет с тобой расправиться.
Она в очередной раз пытается ранить меня, но я уже настолько привык к ее вечному недовольству, что мне почти что все равно.
Я пинаю кусок расщепленного дерева на полу. Наверное, это часть стола? Или одна из полок? Надолго мы здесь не задержимся, так что даже не буду просить кого-то прибираться здесь.
В комнату залетает Сильвер. Когда она останавливается, черная копна ее волос падает ей на лицо, закрывая ее румяные щеки. Ну что за прелесть. И, несомненно, красавица, хотя мне больше по душе видеть ее в облике Отрекшейся, ведь в таком виде она больше похожа на свою истинную и прогнившую насквозь сущность. Да, внешне менее привлекательно, зато честно. Сейчас же я почти не могу на нее смотреть.
