«Нет! Остановись. Прошу, не убивай его». – Я умоляю ее, но мне все равно. Внутри себя я кричу, брыкаюсь и дерусь, словно бешеный черт, но толку от этого мало. Я не контролирую свои движения. Серафима может прикончить его всего одним движением руки, и все, что я могу – просто наблюдать за этим убийством.
Она убирает лезвие от его горла, и на меня накатывает волна облегчения. Бормоча что-то непонятное, Стил ворочается во сне. Сердце просто разрывается. Вот он, прямо передо мной, но я не могу до него дотянуться.
«На его счастье, убийство наделало бы много шума и было бы не самым приятным зрелищем. – Голова наклоняется, пока Серафима изучает его. – А еще он очень симпатичный. Из него получится очень изысканный сосуд, но сегодня, отнюдь, я пришла сюда не за ним».
Полноценно управляя моим телом, Серафима поворачивает его и направляется прямиком к черному рюкзаку в углу комнаты. Диньк тихонько похрапывает в облике немецкого дога на приглушенно оранжевом кресле.
«Проснись!» – молча умоляю я его. Но небожитель, как я выяснила, относится к той категории, которую и танком не разбудишь.
Наклоняюсь, мои руки тянутся к сумке и беззвучно перекидывают ее через плечо.
Гораздо более плавными движениями, нежели мои собственные, Серафима надевает обувь и двигается к выходу из комнаты. Я так отчаянно хочу в последний раз взглянуть на Стила, но не могу заставить голову повернуться.
Дверь за моей спиной со щелчком закрывается, хочу разрыдаться, но не могу издать ни звука. Я уже нахожусь на полпути к коридору, когда меня окликает Шира. Серафима оглядывается через плечо, скрывая за ним ухмылку. Рука снова ползет вверх, и мне в ужасе кажется, что она снова тянется за кинжалом.
«Серафима! Оставь ее в покое!» – верещу я.
Пытаюсь призвать свою силу. Возможно, блуждающее пламя или искры подскажут Шире, что что-то не так? Я чувствую, как энергия потоками расползается по всему моему туловищу, рукам и ногам, но моим командам она не подчиняется.
Но вместо того чтобы потянуться к кинжалу, Серафима машет рукой, приглашая Ширу следовать за ней. Та в ответ непонимающе хмурит брови, но подчиняется.
Как только мы покидаем дом через черный ход, начинают подкашиваться ноги, потому что Серафима заставляет меня бежать вниз по переулку.
«Куда ты меня ведешь?»
– Эмберли, погоди. Куда ты идешь? – спрашивает Шира, но Серафима только набирает скорость в ответ. Кузина бросается в погоню, и ее ноги с шумом ударяются об асфальт.
– Давай, крольчонок. Беги прямиком в мой капкан.
Нет ничего страннее ощущения, когда в твоем горле рождаются, а затем срываются с губ слова, которые ты вообще не хочешь произносить.
На мгновение меня охватывает некое удовлетворение, заглушая мои собственные эмоции, сходящие с ума. Когда все затихает, я остаюсь с паникой один на один. С паникой и страхом, что все мои сокровенные чувства могут быть осквернены волей Серафимы.
У меня сносит крышу. В своем же подсознании я верещу и выплевываю водопад оскорблений, как яростно кричащая банши
[2]. Я представляю, как прыгаю в своей же собственной голове. Возможно, так получится отвлечь Серафиму и снова завладеть собой. Мне нужна всего лишь пара секунд. Этого хватит, чтобы предупредить Ширу.
«Хватит шуметь, – мысленно отмахивается от меня Серафима, будто я надоедливое насекомое. – Твое присутствие в этом деле потеряло актуальность. Тебе пора».
Я не могу даже как следует насладиться ноткой раздражения в ее голосе, потому что после того, как она отдает приказ, все, на что у меня хватает сил – это действительно исчезнуть.
29. Эмберли
Мои веки, словно наждачная бумага, когда я медленно моргаю. Держать глаза открытыми больше, чем полсекунды, просто невозможно. Неважно, насколько сильно я пытаюсь, они все равно закрываются. Чтобы открыть их хотя бы наполовину, уходит попыток двенадцать. Но даже так вижу я весьма размыто, приходится прислушиваться к другим ощущениям, чтобы понять, что к чему.
Я сижу на стуле. Погодите-ка, нет. Я привязана к стулу. Руки неподвижно лежат на подлокотниках. Когда я пытаюсь поднять их, в запястья больно врезаются кожаные ремни. Вокруг моей талии крепко обмотана веревка, под грудью и вокруг плеч закреплена еще одна. Грубые волокна проникают сквозь мою рубашку, вызывая зуд.
Голова будто налита свинцом и весит целую тонну. Чтобы поднять голову, мне требуется три попытки, и как только у меня получается, надо мной нависает размытый контур белобрысой головы Торна. Встряхиваю головой и начинаю часто моргать, зрение снова приходит в норму.
Его темно-синие глаза внимательно смотрят в мои.
– Эмберли. Вот и ты.
Я стону.
– Ты что, накачал меня? – говорю я, медленно двигаясь. Наркотики кажутся вполне очевидным объяснением.
– Нет. Просто твоему телу нужно время, чтобы восстановиться и начать реагировать.
Чего, простите?
– Ты была не в себе, – объясняет мне он.
Пока я не вспоминаю свой странный сон с голосом в голове, мне кажется, что он говорит это не в прямом смысле. Как только я осознаю действительность происходящего, дыхание перехватывает.
– Серафима. – В горле встает ком, и мне приходится сглотнуть, чтобы избавиться от него. – Так это было… на самом деле?
На лице у Торна нет никаких эмоций. Почти. Во взгляде, за так старательно изображаемой апатией, я замечаю проблеск чего-то очень похожего на гнев.
– Ты не убила ее при обряде слияния. Она была с тобой с тех пор, как ты покинула Белое Королевство.
Я не хочу ему верить, но знаю, что это правда. Слишком многое это объясняет. Отключки. Перемены настроения. Моя внезапная тяга к насилию. Она – чужеродная сущность, сидящая глубоко внутри меня. Я отмахивалась от этого всеми возможными способами, но больше нет смысла.
Осознание того, что означает захват моего тела Серафимой, обрушивается на меня, словно бетонная плита. Меня всю начинает трясти, я впадаю в полушоковое состояние.
Это я привела ее в резиденцию старейшин и помогла реализовать планы. Из-за меня теневые монстры проникли в мир смертных. Я – волк в овечьей шкуре. Вот о чем Сильвер пыталась сказать мне в поместье, но я не хотела ее слушать. Сознательно или нет, но именно я заварила эту кашу, и, если я что-нибудь не предприму, именно я сожгу этот мир дотла.
– Это была она. Она объединила сферы и создала дыры в барьере между мирами. Серафима воспользовалась мной.
