Новый слуга снова был удостоен особой чести, господин предложил ему присесть в кресло напротив и рассказать о своей жизни здесь, в Рунде. Это было неприятное для Виктора любопытство, но он уже успел к нему подготовиться. В течение следующего часа Виктор легко и просто рисовал перед Парадессом картины своего здесь время препровождения, при этом упоминая лишь тех людей, что знали только его, указывая лишь те места, где бывал только в гордом одиночестве, благо из-за запоев Эжена они и правда в последнее время часто ходили разными дорогами. Очень возможно, что новый господин распорядится проверить что-то из сказанного, так что лгать было нельзя. Барон хотел слушать, приходилось говорить, говорить, обильно сдабривая свой рассказ всякого рода мелкими описаниями и не относящимися к делу воспоминаниями.
А барон смотрел на него и как-то незаметно, исподволь в его сердце росла глухая ненависть к этому лицу. Скоро он уже только в нём и видел источник всех своих неудач и бед. Внешне спокойный, барон никак не мог погасить в своём чёрном глазу ядовитую злобу.
Виктор заметил это и скоро почувствовал, как по его спине забегали предательские мурашки. Неизвестно, чем бы это закончилось, если бы, наконец, не появился Карлос. Оба встретили его как спасителя.
Виктор сразу же был отправлен прочь из комнаты. Прошло ещё около часа прежде, чем барон решил встретиться с герцогом. И снова новый слуга оказался удостоен странно высокой чести, ему было приказано сопровождать барона не в составе конной эскорта, а личным присутствием в карете. Этот приказ Виктору передал лично Карлос. Он велел юноше следовать за ним, и по пути улучил момент поговорить без свидетелей:
– Пацан, слушай внимательно! Либо ты сейчас же сбежишь, либо здорово влипнешь. Я узнал, что с некоторых пор герцог нянчится либо c Эженом, выдающим себя за некоего де Валеньи, либо с четвёртым из вас, что ясное дело невозможно… Но это не беглец! Ручаюсь! У того лицо сейчас это один сплошной синяк. Так что беги, если ты не самоубийца.
– Эжен там?!! – Виктор весь напрягся, – Не может быть! Вчера утром я оставил его больным от похмелья на одном из здешних постоялых дворов!
На это Карлос не нашёлся, что возразить, и тогда Виктор принял решение:
– Я должен разобраться!
– Что ж… Будь осторожен! – Карлос с досадой поджал губы и махнул рукой в сторону кареты господина.
Барон не заставил себя ждать. Теперь он был полон энергии, и это заметно преобразило его – и осанка стала величественнее, и движения его избавились от лишней нервозности. Виктору было приказано войти в карету вслед за бароном, Карлос занял место во главе конного сопровождения, и кортеж двинулся к центру города. Видать насытившись общением с Виктором, теперь барон предпочёл путешествовать молча. Он плотно закрыл шторки кареты и даже закрыл глаза. Так что у юноши появилась возможность обдумать слова Карлоса: «Де Валеньи… Де Валеньи… Где я слышал это имя? Валеньи… Да, чёрт побери! Да! Это его приказом нам с Эженом разрисовали спины! Помнится, ой как хорошо разрисовали!.. Странные у Эжена шутки. Ничего лучше выдумать не мог. Но как он умудрился до такой степени ввязаться в это дело, что уже попал на попечение к самому герцогу? Ох… Прав Карлос, пахнет жаренным!»
Их путь оказался недолог. Не прошло и получаса, как карета остановилась у роскошного здания, и Виктор с неприятным удивлением признался себе, что хоть и провёл в Рунде больше двух месяцев, он ни разу здесь не бывал и не знает имя хозяина дома. Что ж, пришлось тут же распрощаться с мыслью о том, что Рунд это "прочитанная книга". У этого отеля даже была своя парадная зона, где возможно было бы разместить три, а то и четыре экипажа.
Барон приказал Виктору оставаться в карете и дожидаться распоряжений, а сам в сопровождении Карлоса величественно направился к уже открытым для него дверям. Виктор всё-таки выглянул наружу и тут же убедился в верности своей догадки – к нему приставили охрану. Что ж, юноша решил просто насладиться моментом – когда ещё представится возможность так вольготно раскинуться на таких вот мягких подушках? Виктор был уверен, что пожелай он уйти, эта охрана точно не стала бы помехой, но мысль, что где-то здесь Эжен, слишком сильно заинтриговала и стала для него лучшими оковами… А тем временем…
– О! Сеньор! – герцог встретил Парадесса изумлённым движением орлиных бровей.
При этом гость не заметил со стороны хозяина ни малейшего порыва встать, что должно было бы выражать если не радость, то элементарную вежливость.
– Милорд, – отозвался барон, сдержанно поклонился и спокойно направился к приглянувшемуся ему креслу.
С его стороны это было открытой дерзостью, и будь сейчас в этой комнате кто-то третий, вряд ли Его Светлость спустил бы испайронцу такую вольностью. Дело барона стоять перед герцогом на вытяжку и с трепетом внимать каждому его жесту, каждому слову. Но сейчас, здесь никого больше не было, и мутное прошлое, связывающее этих людей, размыло рамки условностей. Герцог молча проводил барона взглядом и, выдержав церемонную минуту молчания, счёл-таки возможным поинтересоваться:
– И как прогулялись, сеньор? Надеюсь, вы нашли, что искали?
– Почти, – откликнулся барон и тут же замялся, словно подбирая нужные слова, – Птица была поймана, но ей вновь удалось ускользнуть… Полагаю, следующую партию мы сыграем вместе.
– Вы полагаете?.. – и лёгкая усмешка коснулась губ герцога.
– Уверен.
Спокойный тон барона заинтриговал герцога:
– И что же внушает вам такую уверенность? Я, хочу заметить, не так давно решил, что с вами иметь дело не слишком-то выгодно. Но, похоже, вы хотите доказать мне обратное?
– Я не намерен ничего вам доказывать. Если вы ещё не понимаете, что наши судьбы связаны крепким узлом, мне остается только удивляться, – и барона ядовито улыбнулся.
– Тогда удивлюсь и я. Ведь как же странно слышать такие слова от человека, который только и умеет, что сбегать, подобно крысе с тонущего корабля! – вдруг вспылил герцог, – Впредь я не собираюсь потакать вашим капризам. В отличие от вас я знаю, что делаю и…
– Даже вы не способны всего предвидеть, милорд, – барон дерзнул перебить Его Светлость и даже чуть повысил голос, – Удача, вот та капризная дама, с которой неплохо было бы подружиться нам обоим.
– Вы вздумали учить меня жить?! – изумился герцог.
– Судите сами, Ваша Светлость, – как бы не заметил вопроса барон, – Мне нужны племянники. Анри сгодится и в виде трупа. Марианна только живой. Вам их судьба тоже не безразлична. Верно? С другой стороны, сыновья графа стали вам поперёк горла, но и меня они уже вывели из себя. Лучшее, что можно придумать в этой ситуации, так это протянуть друг другу руку помощи… Прошу, выслушайте меня, а уж потом судите! – барон жестом поспешил погасить порыв герцога перебить его, – В то время пока вы нянчились с де Валеньи, я нашёл нечто, способное изрядно развлечь нас с вами.
– Вы не могли бы выражаться покороче! – огрызнулся герцог.
