Жан обратил взор к недавно взошедшей луне и… запел.
Тихая, завораживающая мелодия поднялась над головами слушателей и устремилась ввысь, при этом, оставаясь тут, рядом с каждым, способным слышать её, тая в душах и испепеляя их. Тихая сила голоса Жана слилась со старинным незамысловатым мотивом, и вместе они вдруг расцветили эту ночь непередаваемыми красками. Казалось, этому голосу нет границ, стоит Жану захотеть, и его услышит весь мир, но Жан не пускал его в даль, твёрдой волей направляя это сокровище в угодное для себя русло. Так, незаметно для себя обретя уверенность, Жан поднял взгляд на Марианну, и с той секунды он пел только для неё, и она просто затрепетала от страха упустить хоть один звук. Она так и не начала играть, боясь помешать этому волшебству.
Мелодия смолкла и воцарилась глубокая тишина. Жан ещё смотрел на Марианну, она на него…
– Снимаю шляпу, сударь! – прошептал Франсуа, – За всю свою длинную жизнь я не слышал ничего подобного! А уж я-то повидал мир!
Жан расслышал эти слова и смущенно опустил глаза.
– И я забираю свои слова обратно, – поддержал Геньи главу семейства артистов, – Это едва ли не самое сильное впечатление моей жизни!
Тут и остальные слушатели начали наперебой хвалить Жана, и тот, уже не зная, куда деваться от такого внимания и смущения, попробовал перевести разговор в другой русло. Он развернулся к Антуану и, увидев, что тот как-то ушёл в себя, окликнул его:
– Виктор, а ты поёшь?
Антуан вздрогнул всем телом и сухо отрезал:
– Нет.
– А, может быть, всё-таки попробуешь? – голос Жана звучал очень дружелюбно, – Ещё неделю назад я даже не подозревал, что… к этому можно относиться серьёзно. Вон, Анри свидетель, я сделал это открытие очень неожиданно, когда мы шли из Грандона в Рунд…
– Нет, – и Антуан, плотно сжав губы, отвернулся.
– Виктор, я тебе не верю, – Марианна мягко коснулась его плеча, – Вы же не просто братья, вы близнецы. Нет, даже больше! Вы изумительно похожие близнецы! Вот я могу ручаться, что у Анри отличный слух, потому что знаю за собой такой грех. Уверена, если ты попробуешь…
– Я своё уже отпел, – Антуан резко развернулся, и его холодный взгляд пронзил Жана, – Дело в том, что в детстве я и правда хорошо пел, обо мне, как о певце, даже слагали легенды. Но в период юношеской ломки голоса, я его сорвал, как оказалось безвозвратно. Вот так, моя беда в том, что я слишком рано узнал о своём даре.
Жан понимающе кивнул, было видно, что он искренне расстроился. Но Антуан не поверил в эту его искренность и снова отвернулся.
– Ладно, друзья мои, – Геньи встал, – На сегодня открытий хватит. Время позднее, давайте спать.
На том концерт и закончился…
Антуан ушёл спать на сеновал совершенно подавленным. В эту ночь он долго не мог уснуть, он ещё и ещё раз мысленно прокручивал события прошедшего дня, и с ужасом осознавал, что многое надо было бы сделать и сказать не так, а тут ещё и этот неожиданно открывшийся талант Жана. Антуан вдруг почувствовал, что позиция его далеко не так крепка, как это ему казалось при свете солнца, и с ужасом осознал, что боится наступления следующего дня.
Глава 32. Выбор.
Марианне казалось, что этой ночью она так и не сомкнула глаз, ведь в её ушах неотступно звучал божественный голос Жана, и перед внутренним взором стояло его лицо. Да, именно его лицо, а не Виктора, в этом она была уверена. Его взгляд…
Голова шла кругом…
Ещё за ужином она была уверена, что знает, какое решение ей принять, но теперь всё смешалось.
«Они ведь так похожи, почти абсолютно похожи!» – едва ли не ужаснулась девушка, и тут же сама себя поймала на слове:
«Почти?!»
«Да, почти!» – вынужденно согласилась Марианна и изумлённо замерла.
Ей вдруг представилось, что и она раздвоилась, что теперь она состоит из двух равновеликих частей, которые находятся едва ли не в ссоре. Одна из них жаждет правильности, ясности, терпеть не может недомолвок и полутонов, и её очень раздражает другая вдруг пробудившаяся, «колючая» часть души. Эта вторая вдруг решила выйти из тени, сделала это тихонько-тихонько, словно неожиданно выступивший к сцене зритель, и начала задавать неудобные вопросы. Ох, и трудно же стоять перед лицом вот такого внимательного зрителя, который к тому же ещё и решил заговорить:
«Стало быть между ними всё-таки есть разница, а значит и выбор имеет право быть сделан осознанно. Осталось только присмотреться внимательнее. Давай же!»
«Ты серьёзно? Может быть, вот ты-то и укажешь мне на отличия? Лично я… я не знаю… Вон, внешне так вообще никаких шансов! У них даже манеры одинаковые, жесты, взгляды… Ох…»
«Но что-то отличное точно есть. Ты сама это признала! Так что же?»
«Что? Голос Жана?..»
«Это да, настоящее чудо! Но сейчас ведь речь не о том, согласись!»
«Да, конечно… А вот когда он прикоснулся к моей руке! Почему это так сильно взволновало меня?! Почему?..» – девушка горестно вздохнула и уже в который раз сменила позу.
«А что, если это был всего лишь эффект неожиданности?» – тут же возразила она сама себе, – «Он и прежде меня касался, ведь бывало?»
«Да, бывало, и почти всегда вот так же волнительно! Не отрицай это! Не надо!..»
«Хорошо. Не буду. Значит, близость Жана тебя очень волнует… А что же с Виктором? Иначе?»
«Да, иначе. С ним мне как-то понятнее, в некотором роде спокойнее…»
«Но ты сомневаешься, такого ли спокойствия ты ищешь, так?»
«Не знаю…»
«Но что ты знаешь наверняка, так это то, что вчера ты так и не смогла поговорить с Жаном! Это неправильно! Ведь если ты хочешь решать сама, делать выбор, надо прежде разобраться, из чего именно ты выбираешь, ведь так? А пока касательно Жана ты судишь только по каким-то «странным ощущениям» и по словам Анри. Кстати, а что, если Анри слукавил, говоря, что Жан тебя боготворит?»
«Да нет же! Я ведь вижу это, чувствую и сама!»
«И снова «чувствую», «вижу»… Я не отрицаю, это важно, но что, если ты ошибаешься? Вон, обрати внимание, как трудно тебе быть честной самой с собой! А тут ты вознамерилась разобраться в других людях».
«Я вознамерилась разобраться в себе! Именно это и имела в виду, когда пообещала сделать выбор!»
«Так давай же. Дерзай! Разбирайся! А я лишь помогаю… Так что не сердись!»
«Ладно… И как именно мне в этом разобраться?»
«Поговори с Жаном! Присмотрись к нему, а главное, к себе при этом общении… Сейчас я тебя удивлю – не обязательно всё облекать в вуаль слов. Они всегда являются лишь искажением правды, преломлением. Правда доступна только сердцу, или душе… Ну, ты меня понимаешь?»
«Не уверена…»
