– Ты Эжен или Виктор?
Эжен весело рассмеялся.
– Дурак! – тот, что постарше, дёрнул за рукав младшего братишку, – Ты что не слышал, этому господину наш дом отрекомендовал Эжен. Ты ведь Эжен? Верно?
– Верно, верно, Поль, – и Эжен потрепал угольную шевелюру мальчугана.
– Мои мальчики души не чают в близнецах, – шепнула хозяйка на ухо Раю, и, уже обращаясь к Эжену, поинтересовалась, – А где Виктор? Он тоже придёт?
– Возможно, но позже, – и Эжен кинул на Рая смущённый взгляд, – У него кое-какие дела…
– Хорошо, хорошо… – хозяйка легко усмирила своё любопытство и уже развернулась к Раю, – Ваша комната готова, надеюсь, она вам понравится.
– Я уверен в этом, но мы будем здесь жить вдвоем, – заметил Рай, – Простите, что я не сказал об этом раньше.
Хозяйка снова обратила на Эжена изумлённый взгляд:
– Но у меня только одна свободная комната…
– Нам хватит и одной, – поспешил заверить её Рай.
– Мальчик мой, твои дела пошли на лад? – всё-таки поинтересовалась мадам Бефо у Эжена.
– Похоже на то, – и Эжен чуть покраснел.
– Ты будешь жить с нами!!! – зазвенели мальчишки, – Вот здорово!
– А ну, марш отсюда! – тут же приструнила сыновей хозяйки, – Господа Рай и Ровиньоль должны осмотреть свою комнату.
И её сыновья от души рассмеялись:
– Господин Ровиньоль! – буркнул на ухо младшему брату Поль.
Но взрослые уже не обращали на них никакого внимания…
Комната была небольшая, но очень уютная. Ажурные занавески на окне и зеркале, белоснежная скатерть и цветы в маленькой вазочке наполняли эту комнатку непередаваемым домашним теплом. Во всём чувствовалась заботливая женская рука.
– О! Госпожа Бефо! Это великолепно! – искренне похвалил Рай.
– Благодарю! Располагайтесь, – хозяйка уже хотела уйти, но все же решилась задержаться и обратилась к Эжену, – Если тебе захочется привести себя в порядок, через полчаса я нагрею достаточно горячей воды. Тогда ты сможешь надеть чистое, а свою одежду отдать моим заботам.
Брови Рая чуть приподнялись, ведь даже несмотря на некоторый полумрак, царивший в затемнённой шторами комнате, он заметил на щеках юноши предательский румянец.
– Да, благодарю, мадам, – поспешно согласился Эжен и даже поклонился ей.
Довольная хозяйка кивнула и, улыбнувшись гостям, аккуратно прикрыла за собой дверь. И в этот же миг Эжен расправил плечи, как будто ему стало легче дышать.
– Ты, как видно, побаиваешься эту женщину, – рискнул предположить Рай.
– Побаиваюсь?! Да нет, что вы, просто как-то неловко, она словно видит в нас с Виктором своих старших сыновей. Это как-то… странно…
Отмахнулся Эжен и принялся с сознанием дела осматривать комнату, даже выглянул в окно, как бы желая определить, далеко ли до земли. Наблюдая за ним, Рай поймал себя на странной мысли: «А не прикидывает ли этот пройдоха пути для бегства?!»
– Это комната её покойного мужа, – вдруг заговорил Эжен, – Тут очень мило. Знал бы я ещё неделю назад, что поселюсь здесь… А вот и шкаф… Согласитесь, замечательный шкаф! Кстати, вот эту дверцу ремонтировал я, а эту Виктор. Пришлось, видите ли, после того, как мы тут учинили маленькую потасовку. Надо было наводить порядок…
– Это связано со сборщиком налогов?..
– Да. Она вам рассказала? – удивился Эжен, но тут же сам и нашёл ответ, – Да, надо было предполагать…
– И ваше вмешательство его вразумило? Я бы больше поверил, что это навлекло на голову бедной вдовы новые несчастья… – обронил Рай и присел на единственную здесь кровать.
– О, это вы зря. Мы, особенно Виктор, умеем разговаривать с людьми, – отмахнулся Эжен, – Нет, вы только оцените этот шкаф!
Казалось, что Эжен сейчас нырнёт в него. Рай сокрушённо повёл головой:
– Не пора ли угомониться? Лучше расскажи, где тебя носило? Ты нашёл Антуана?
При этом вопросе Эжен резко развернулся к Раю, как-то в миг позабыв о существовании этого замечательного шкафа, и брианец заметил в глазах юноши затаённую грусть.
– Антуана?
И юноша присел на рядом стоявший стул. С минуту он думал о чём-то своём, наконец, задумчиво произнёс:
– Значит мы сыновья графа де Лаган!.. Становится интересно жить, – и Эжен поднял на Рая печальные глаза, – Эх, господин Рай, вам бы появиться годом раньше, а лучше двумя годами. Не пришлось бы бедному Виктору так со мной мучиться.
– О чём ты?
В ответ Эжен тяжело вздохнул:
– Я, как и обещал, видел Антуана де Валеньи, и даже говорил с ним…
От такого заявления юноши удивлённый Рай едва не встал с кровати. И да, он заметил про себя, что полное имя Антуана он ещё не сообщал Эжену.
– Где видел? Как?!
– Где? Да там, где он сейчас находится, – снова едва ли отмахнулся Эжен, вскочил и снова обратил всё своё внимание на излюбленный шкаф, – Вот, это работа! Что скажете?
– Не дури, Эжен! Рассказывай по порядку, – и правда начала сердиться Рай.
– А что рассказывать, я накрыл ему стол, дождался, когда уйдёт ваш герцог, и шепнул ему на ухо пару слов.
– Ты меня за дурака держишь?! – возмутился Рай, – С твоей-то внешностью да прислуживать им!
– Нет, вы только посмотрите, здесь даже внутри зеркало есть! Этот шкаф стоит целого состояния! – Эжен уже совсем скрылся за распахнутыми створками.
– Закрой шкаф! – Рай позволил-таки себе повысить голос, он уже чувствовал, что начинает выходить из себя.
– Я снова довёл вас? Простите, ради Бога! Может быть, красавчик Блорн нас примирит?
И не успел Рай и глазом моргнуть, как створки шкафа закрылись, и пред его очи предстал улыбающийся… Блорн. Эжен исчез! Хотя… Одежда!
– Что за чёрт?!
Рыжий парень от души рассмеялся и заговорил голосом Эжена:
– Блорн большая умница и таит в своей лохматой копне море талантов. Так почему бы ему не поухаживать за раненным братцем?
Что ж, Раю осталось только сокрушённо развести руками. А Блорн тем временем подсел к столу и медленно оторвал брови, усы, выплюнул приподнимавшую губу губку. Последним сполз парик.
– Что это за чудо?! Где ты это взял?! – Рай наконец-то обрёл дар речи.
– Это давняя история. Один из наших с Виктором способов избегать людского любопытства. Вы ведь знаете, как мы с братом похожи. Помнится, эта бутафория нам дорого досталась. Раньше мы ею по очереди пользовались, от случая к случаю, а потом как-то это у меня осталось, – Эжен с какой-то тоскливой нежностью теребил лохматый парик, – Видите ли, однажды эта шевелюра хорошо вымокла и выпачкалась, с тех пор она отказывается принимать божеский вид. Но и в этом есть своё очарование, верно?
