Иван кивнул.
— Да, вам не помешает… как и мне…
Он смотрел на меня, и я ощутил неприятный холодок в висках. Прежний вновь пытался меня зондировать, прочитать если не мысли, то хотя бы эмоциональный фон. Он был уверен в себе, очень самонадеян, его одолевало любопытство, но где-то на самом дне сознания — того, верхнего слоя сознания, которое я мог ощутить, — плескались напряжение и опаска.
Я подмигнул Ивану.
— Дьявол! — почти весело выругался Прежний. — Давай договоримся так не делать? Взаимно.
Я кивнул. И сказал:
— Мы уже начали волноваться. Вы задержались.
Иван осклабился.
— Это были бельгийцы. Преображённые, но в основе — офицеры SOR
[3]. А я не люблю бельгийцев.
— Почему? — удивился я. Мне казалось, что Прежние ко всем людям относятся с одинаковым презрением.
Иван поколебался. Потом сказал:
— Полагаю, ты знаешь достаточно много. Сто тридцать лет назад я… частично… жил в Конго. Страна была бельгийской колонией.
Я кивнул.
Кое-что про бельгийцев в Конго я знал.
Честно говоря, даже Прежние и Слуги так себя с людьми не вели.
Так что же, в Иване есть африканский компонент? Никогда бы не подумал.
— В общем, при случае я не оставляю бельгийцев в живых. — Иван едва заметно улыбнулся. — Но если хочешь, то можешь считать это милосердием.
— Если честно, то мне плевать, — ответил я.
Кажется, Ивана вполне удовлетворил мой ответ. Он махнул рукой:
— Эй, ты… — Метрдотель уже унёс трофеи, к Прежнему подбежал молодой официант, тот, что недавно получил подзатыльник. — Леонид, верно? Отведи гостей в каюту… э… шестую. Принеси им три комплекта одежды. Когда приведут себя в порядок — сопроводи ко мне.
Только теперь, услышав про «каюты», я понял, что мы не в приморском ресторане, а на огромной яхте.
Иван коснулся моего плеча и негромко добавил:
— Надеюсь, неожиданностей не будет, и я не пожалею о своём решении?
— Это зависит в первую очередь от вас, Иван Андреевич, — неожиданно ответила Милана.
И мы пошли за официантом.
Не знаю, считалась эта яхта большой или так себе, средней. Как по мне — она была огромной, будто круизный лайнер.
Широченные лестницы, полированное дерево, бронзовые перила, настоящий камень, старомодные хрустальные плафоны… Всё это напомнило мне дирижабль «Крылья ветра» на Трисгарде. Всё-таки мы с розовыми свинками очень близки.
Выделенная нам каюта оказалась столь же роскошной и огромной. Кровать такая широченная, что на ней впору спать втроём или вчетвером. Панель телевизора занимала полстены. Массивный диван из бежевой кожи, перед ним столик и пара кресел. И ещё оставалось изрядно места.
Если бы из окна не видно было палубы и бассейна на ней, я бы засомневался, что мы на яхте.
В бассейне, кстати, плавал Иван. Совершенно голый. У края бассейна стоял метрдотель, через левую руку было перекинуто полотенце, в правой он держал крошечный поднос с бокалом.
Умом я понимал, что Прежние не могут быть бедными. Они богаты, нет, не так — они чертовски богаты, они просто не считают денег. Но неужели у российского чиновника, к тому же не самого крупного, может быть такая яхта?
Хотя с чего я решил, будто она его? Она же ему не каждый день нужна. Этот корабль может принадлежать Абрамовичу, Гейтсу, Маску, арабскому шейху или китайскому миллиардеру. Захотелось Ивану поплавать по морям-океанам — он получил яхту. Может, даже, заплатил за это.
— Фу! — сказала за моей спиной Милана.
Я обернулся. Дарина уже шмыгнула в ванную комнату, там шумела вода. А Милана стояла, изучая содержимое раскрытого гардероба.
Подойдя к ней, я обнаружил, что шкаф набит кружевным бельём, какими-то кожаными ремешками в заклёпках, наручниками — от брутальных стальных и до оплетённых розовым мехом и украшенных стразами, плётками — тоже разными, и устрашающими, и такими весёленькими, будто ими принцессы подгоняют единорогов… А ещё — фаллоимитаторами всех размеров и цветов и какими-то причудливыми штучками, ни названия, ни предназначения которых я не знал.
— Это комната для сексуальных оргий, — сказала Милана.
— Угу. Тут, наверное, таких много, — пробормотал я.
— Прежние… — закрывая шкаф, согласилась Милана. — А чёрный пеньюар с кружевами ничего так… Максим, тут есть бар, как думаешь? Я бы выпила шампанское, а то Слуга зажал… Ты видел, да, как у него рука растянулась?
Но искать бар, который, несомненно, тут был, не пришлось, в дверь постучали, вошёл ещё один официант с подносом — бутылка шампанского, два бокала, коктейль в высоком стакане. В качестве закуски прилагались канапе с чёрной икрой и каким-то паштетом.
— Любят красиво жить. — Милана, не колеблясь, осушила полбокала. Я пригубил свой коктейль. Сладковато, крепость не чувствуется, но наверняка есть, и немалая. — Как думаешь, Максим…
— Думаю, тут всё прослушивается, — сказал я, глядя на неё. — И просматривается.
Какое странное ощущение.
Она была моей девушкой, пусть и недолго. Я помнил её губы, её тело, её тепло.
Да, я любил Дарину. Но и наши отношения с Миланой не были только лишь сексом.
А потом она стала Высшим. Самым началом Высшего, основой и корнем, буквой «альфа», зерном будущего сверхразума.
И меня отпустило. Думать про секс с Миланой было всё равно, что мечтать о сексе с тайфуном или сверхновой звездой, нелепо и жутко.
Но здесь она снова была собой и более никем. Моей бывшей девушкой, которая до сих пор меня любила — я знал это без всякого смысла.
Милана грустно улыбнулась. Я улыбнулся в ответ.
— Обсуждать мы ничего не можем, — сказала Милана. — Наверное, разговор вести придётся тебе.
Я кивнул.
— Сможет Иван нам помочь?
Вот это был самый главный и самый сложный вопрос. Я уже думал об этом, конечно. Прежняя Мод смогла перенести моё сознание в параллельный мир (интересно, в этот или другой?), но лишь сознание. А чтобы вот так… войти в экран и выйти в иной реальности…
— Не знаю, — сказал я осторожно. — Не уверен. Судя по всему, это выше их сил.
Милана кивнула.
Из ванной комнаты вышла Дарина — в пушистом розовом халате, таких же тапочках. Сказала:
— Какое удовольствие смыть с себя эту гадость. И там такая косметика… так пахнет!
Я действительно почувствовал свежий запах, одновременно травяной и цветочный. Кажется, у матери был похожий когда-то давным-давно. До Перемены.
