— Моя очередь, — сказала Милана и юркнула в ванную, добавив напоследок: — Мужчины должны терпеть, мужчинам не привыкать быть вонючими и немытыми!
— Не хочу быть вонючим, — пробормотал я. Выглянул в окно. Ивана в бассейне уже не было. Вообще огромная яхта казалась пустой, но для кого тогда сервировали столы в ресторане?
В дверь снова постучали.
Три официанта принесли три стопки одежды. Один бы попросту их не донёс.
— Ого, — заинтересовалась Дарина. — Это явно мой размер… слушай, тут столько всего!
Действительно, одежды хватало. И бельё, не столь эротичное, как в шкафу, но явно дорогое, и верхняя одежда, и обувь… Всё было одновременно и разное, и выдержанное в едином стиле. Дарина с восторгом перебирала тряпки и тряпочки, прикладывала к себе и поглядывала в зеркало на стене.
Я как-то даже растерялся. Мы с ней ходили в магазины, она покупала себе одежду вместо комбинезона жницы, но самую обычную, нормальную — джинсы и блузки, курточку от дождя… А что, ей хотелось вот такого всего? Эту тельняшку… с виду обычную, но явно стоившую как целый костюм? Таких вот коротких, по лодыжки, брючек? Мягких туфель на белой подошве, блузок с золочёными пуговицами? Люди после Перемены стали как-то проще относиться к одежде… мне так казалось.
Наверное, я не в те магазины Дарину водил.
Вышла Милана, тоже в халате, весёлая и благоухающая парфюмом. Я взял свою стопку одежды (кто бы её ни выбирал, но глазомер у него был хороший), зашёл в ванную. Сложил одежду на туалетный столик (ага, пространство позволяло). На мгновение задумался, есть ли тут скрытые камеры. Пожал плечами и стал раздеваться.
Да плевать, если следят — то пусть любуются.
Я вымылся с удовольствием. Напор воды был сильный, температура держалась ровная, как установишь. Помимо шампуней и гелей явно женских, нашлись мужские — в чёрных дорогих флаконах, пахнущие ментолом и цитрусом. Под конец я вывернул регулятор до конца и постоял под ледяным душем, дожидаясь, пока организм не взмолится о пощаде.
Организм не взмолился.
Всё-таки я был в состоянии Призыва. Неполном, но делающем меня крепче и выносливее обычного человека.
Вытираясь, я ещё раз попытался осмыслить ситуацию.
Мы живы — это плюс.
Мы выбрались из тюрьмы, где должны были провести всю жизнь, причём сделали это удивительно быстро. Это тоже плюс.
Никто здесь не знает, кто мы такие. Разве что корабль Инсека… но, судя по его сопротивлению, он не сдастся живым и не даст Прежним информации. И это тоже плюс.
А что насчёт минусов?
Увы, их ещё больше.
Это чужой мир, чужая Земля. Наши места тут уже заняты. Это минус.
Мы в руках Прежнего. И, будем честны, он куда сильнее нас, даже в одиночку. Тоже минус.
И если даже мы уговорим Прежнего нам помогать (с чего бы вдруг, но допустим), то перед нами встаёт новая проблема. Прежние не способны отправить нас назад. И перенос сознания не поможет, на Земле нас уже нет. Это такой жирный минус, что перекроет любые плюсы…
Одевшись — синие брюки и тельняшка с лейблом Saint James, белые ботинки на мягкой плоской подошве, — я глянул на себя в зеркало.
Нет, владельцем яхты я не выглядел, максимум гостем. Ну и ладно.
…А вот в каюте меня ждал сюрприз.
В одном из кресел сидел Иван. В белом костюме, в белой рубашке… вот он как раз выглядел тут хозяином. Он крутил в пальцах бокал шампанского и что-то рассказывал.
Напротив него, на диване, сидели Дарина и Милана.
Не просто сидели — улыбались и смеялись!
— Давай к нам, Максим! — дружелюбно сказал Прежний. — Я рассказываю девчонкам, как удирал с корабля!
— Это правда смешно! — воскликнула Милана.
Я посмотрел на неё, и она перестала улыбаться. Может быть, вспомнила, как Иван в своё время несколькими словами почти заставил в себя влюбиться?
Усевшись в кресло, я взял бокал с коктейлем. Пить мне не хотелось, но вот руки чем-то занять надо.
— Иван, вы же не используете своих способностей? — спросил я, глядя ему в глаза.
— Нет, честное слово, — добродушно ответил он. — Всё настолько непонятно, что я не рискую! Максим, так вы действительно сын министра Воронцова?
— Бывшего замминистра, — машинально ответил я. И сам себя мысленно обругал. То, что Иван уже выяснил, кто я такой — ожидаемо. Но зачем я дал понять, что чужак в этом мире…
— Любопытно, — сказал Прежний. — Министром он стал два года назад… вы из прошлого? Нет, ерунда… Кстати, вы знаете, что Максим Воронцов сейчас в Москве? Вот прямо сейчас, именно в эту минуту?
— Вполне возможно.
Прежний развёл руками.
— Ну… если отбросить всё невозможное… Вы из иной реальности?
Молчать не было смысла.
— Да.
Прежний вздохнул и поставил бокал на стол.
— Позвольте тогда задать ещё один вопрос… В той реальности, откуда вы появились… не спрашиваю, как именно… мы с вами были друзьями?
Я поймал взгляд Дарины. Вздохнул.
Врать было бессмысленно.
— Нет, не были. Случалось разное, но кончилось тем, что я пытался вас убить.
— Получилось? — спросил Иван с живейшим интересом.
Я покачал головой. Иван довольно улыбнулся.
— А я? Я вас пытался убить?
Хороший вопрос…
— Нет, — сказал я с лёгким удивлением.
Иван хмыкнул. Поглядел на девчонок, потом снова на меня. Спросил:
— Почему тогда вы меня так ненавидите?
Странно. Всё-таки он был другим, не таким, как в нашем мире. Я не представляю, чтобы наш Иван задал такой вопрос.
— Потому что вы презираете людей. Весь мир.
— Во-первых, я не совсем человек, — сказал Иван. — Да ведь и вы тоже…
Он встал, прошёлся, засунув руки в карманы брюк.
— Во-вторых, вы не правы, Максим. Знаете, как сказал сто лет назад один хороший поэт…
Помедлив, он начал негромко читать вслух:
Во многом знании — немалая печаль,
Так говорил творец Экклезиаста.
Я вовсе не мудрец, но почему так часто
Мне жаль весь мир и человека жаль?
Природа хочет жить, и потому она
Миллионы зёрен скармливает птицам,
Но из миллиона птиц к светилам и зарницам
Едва ли вырывается одна.
Вселенная шумит и просит красоты,
Кричат моря, обрызганные пеной,
Но на холмах земли, на кладбищах вселенной
Лишь избранные светятся цветы.
Я разве только я? Я — только краткий миг
Чужих существований. Боже правый,
Зачем ты создал мир, и милый и кровавый,
И дал мне ум, чтоб я его постиг!
[4]
Я вздрогнул.
