…Панцеры впереди уже модифицировались в три основные боевые формы. Несколько из них стали угловатыми черепахами, со сложенными из кубиков спинами, прямоугольниками ножек и конусовидными головами. Основная масса похожа на громоздких неуклюжих людей. Кубики их тел скользят друг по другу, перетекают с места на место. Я знаю, что каждый такой кубик, размером с человеческую голову, способен функционировать самостоятельно и нуждается в индивидуальном поражении.
Но единственный, кто меня беспокоит, это гигантский панцер, сложившийся из нескольких особей. Он тоже выглядит как гуманоид, но ростом даже выше меня. Великан-огр из детских сказок, способный заглянуть в окна второго этажа…
Вспоминаю раздавленные тела в переулке, чтобы не позволить себе даже тени сомнения, даже капли жалости.
И понимаю, что это лишнее — никакой жалости нет.
Я выпускаю силовые лезвия из пальцев, как сделал бы танцор. И начинаю движение среди своих могучих врагов. Меня успевают задеть пару раз, удары болезненны, но я их пропускаю — пусть верят, что могут победить. Пробегаю сквозь атакующие порядки, в какой-то миг падаю и качусь среди панцеров-черепах. Встаю перед огром, даже не оглядываясь. Я знаю, что за мной истекают биогелем рассыпавшиеся кремниевые кубики.
Огр взмахивает руками — те удлиняются, кубики из тела перетекают в них, огр трансформируется на ходу. Я улавливаю силовые поля, исходящие из ладоней. Ого! Первый панцер на моей памяти, который способен так оперировать энергией.
Приседаю, ухожу от удара — над головой гулко сталкиваются две невидимые плоскости. И прыгаю вперёд, на панцера, сжимаясь в комок. Силовые лезвия выстреливают из пальцев, я вращаюсь, вонзаясь в огра шипастым ядром, прохожу насквозь в крошеве и брызгах.
Разворачиваюсь и бью по падающему телу, пронзая каждый кубик.
Улица выглядит так, словно на ней рассыпали детский конструктор для великанов, а потом полили чем-то липким и вонючим.
Я иду дальше, навстречу поющим сиренам.
Очень красивые женщины. Голые, с длинными волосами. Сиськи зачётные. Всё остальное, увы, отсутствует — ниже пояса у сирены «хвост», изящное щупальце-нога, на которой она вполне ловко передвигается по суше.
Зачем Прежние так уродуют своих гвардейцев? Могли бы и оставить две ноги, а не превращать сирен во вставших на дыбы пиявок…
Сирены поют, их голос чудесен, их лик прекрасен, глаза наполнены обещанием любви и покоя…
Я подбегаю к ближайшей и отрываю ей голову. Это уже разок сработало, не грех и повторить. Из шеи бьёт кровь, из грудей брызжет ядовитая слизь, оторванная голова смотрит на меня затуманенными глазами, в которых появляются слёзы…
Я торжествующе ору и швыряю голову в бойцов, которые стоят за сиренами.
Те начинают стрелять.
Бойцы быстрые, не чета панцерам и сиренам, быстрее их только танцоры. Они способны генерировать небольшие защитные поля из своих верхних, человеческих, рук. Бойцы наиболее похожи на людей, и разум у них почти человеческий, если бы не добавочные руки с одноразовыми лучевыми разрядниками — могли бы спокойно гулять по московским улицам…
Впрочем, может, они и гуляют — надев пиджак пошире и прижав средние, недоразвитые, руки к телу…
Бойцы стреляют, и мне не увернуться.
Закрываюсь щитами. Перевожу их в отражение. Хорошо, что тепловой луч — это не лазер, у меня есть несколько миллисекунд.
Бойцы сгорают в собственных выстрелах, в прыжке я отражаю заряды обратно. Из пятерых остался лишь один, то ли я промазал, то ли он успел закрыться. Конус излучателя на левой руке рассыпался, новый отрастёт не скоро, рука болтается как ненужный случайный придаток. Правым излучателем боец пытается нацелиться. И кричит — мысленно, но он умеет, с бойцами можно говорить.
«Я сдаюсь! Не убивай, я не хочу умирать!»
Знаю, никто не хочет умирать. В этом-то и вся проблема…
Собираю энергию с перегретых щитов и обрушиваю на бойца. Он и впрямь быстрее других, опять закрывается и держит свои щиты больше секунды, прежде чем мой удар обрушивается на него.
Боец сгорает.
Я иду, ощущая Прежних впереди и всё так же неудержимо приближающихся со всех сторон гвардейцев.
Было бы хорошо вот так и идти, уничтожая одну биоформу за другой. Но Прежние ведут себя не как полоумный Тёмный Властелин, посылающий навстречу врагу свои легионы поодиночке…
Гвардейцы концентрируются вокруг. В домах вдоль улицы. За спиной. Впереди, между мной и Прежними.
Их несколько сотен особей. Все тут, я вычисляю отдельные сигнатуры — мараки, ходоки, буги, чистильщики, уничтожители, оводы, меры. Есть даже парочка аху, которых обычно не берут в десант. А под мостовой, на глубине трёх метров, стремительно прогрызает себе дорогу кусака…
Они пойдут в атаку все вместе, и город превратится в ад.
Нет, я справлюсь.
Но число сопутствующих потерь заставляет меня кричать от ужаса.
В большинстве домов есть тэни, затаившиеся в квартирах и подвалах, прячущиеся в кладовках и ванных комнатах…
Я проверяю все варианты, просчитывая методы боевого взаимодействия так быстро, что мир застывает, будто стекло.
Лучший вариант — плазменный шар со мной в центре. Минимизация сопутствующих потерь, полное уничтожение гвардейцев, частичное повреждение Прежних…
Очень хороший вариант.
Прежние будут дезориентированы, но моих реальных возможностей не поймут. Манипуляции с чистой энергией — это так просто…
Я считаю сопутствующие.
Дарина охает.
Милана и Карир кричат во мне. Потом замолкают. Это не их смысл, не их путь эволюции, но мы сейчас не тот Высший, которым они хотят стать…
Кстати. Высший бы именно так и поступил. Да, он мир и добро, понимание и сотрудничество. Но он Высший, он твёрдо знает, что сопутствующие потери есть всегда. Точно так же, как на Земле он поглядывал на людей с брезгливым раздражением… при всей своей доброте. Он как суровый ветхозаветный Бог, до того, как разок воплотился в человека.
Плазменный шар. Радиус поражения триста метров.
Четыреста восемь гвардейцев.
Около полутора тысяч тэни.
Они ведь даже не люди, верно? Иначе их погибнет больше, счёт в мою пользу…
А потом можно будет заняться Прежними.
Дарина, Милана, Карир молчат. Я молчу.
Потом перевожу мир в плоскость.
Я не могу дотянуться до Прежних, они слишком многомерны, они существуют в двух пространствах.
Но я разворачиваю перед собой огромный лист со штрихами домов и пылающими точками — тэни и гвардейцами.
Мир застывает, только шевелятся багровые огни Прежних. Они пытаются понять, что я делаю.
