Труден выбор между двух зол.
— Приходите, — сказал я.
— Куда? — быстро спросил Иван.
— Найдёте, — коротко ответил я.
Он не стал спорить. Ободряюще улыбнулся мне и исчез, только накидка из нитей полыхнула напоследок.
Я прислушался к себе.
Высший никак не реагировал. Кажется, он и впрямь на время ушёл.
Одобряет он или нет?
Я подумал и решил, что мне плевать.
Нельзя перекладывать свой выбор на других.
Гнездо притихло, когда я подошёл к дверям. Показалось мне, или оплетающей министерские стены паутины стало меньше? Паутина побочный продукт, возникающий при строительстве Гнезда. Люди создают кристаллы, Измененные паутину. В кристаллах скрыты эмоции и смыслы, в паутине — нейронная сеть Гнезда. Если Изменённых становится меньше, то и паутина прирастает медленнее.
Обезумевшей женщины с мёртвым младенцем возле Гнезда не было. То ли сама ушла, то ли увели родственники или полиция.
Я открыл дверь и вошёл во влажную полутьму.
Пахло чем-то прелым и древним. Такой запах, наверное, в плохих и запущенных домах престарелых.
Гнездо умирало.
Я понял это внезапно и с болезненной отчётливостью. Всё, лишившееся цели, умирает. Уходят из жизни люди, создавшие всё, что могли создать и воспитавшие детей. Рушатся дома, в которых не живут; тускнеет и рассыпается жемчуг, который не носят; истощаются аккумуляторы, которые не заряжают.
Наверное гаснут даже звёзды, которым не для кого светить.
На самом деле в этом почти нет грусти. Есть только обида, что путь кончается в самом начале дороги. Что не удастся узнать, что там, в конце. Это как сожаление Продавца, что не удастся досмотреть сериал… мелочь, но досадно.
Мне показалось, что я начал понимать Прежних и Инсеков, когда-то решившихся любой ценой досмотреть сериал до конца. Узнать, каков будет конец Вселенной и как начнётся — если начнётся — новая.
Это ведь по-настоящему большое искушение.
Охраны у дверей тоже не было, зато стояло большое мягкое кресло. Я сел в него, подпёр подбородок рукой, уставился вглубь Гнезда.
Они же знают, что я здесь.
Что я человек Максим Воронцов, и я не виноват, что стал основой какого-то непонятного Высшего. Я убивал и умирал за это Гнездо, как и за все другие. Распрощался со своей человеческой сущностью и снова её обрёл.
Нечестно как-то!
Я потянулся к Гнезду. Попытался погрузиться в его виртуальное пространство. Но Гнездо уворачивалось, ускользало, то ли боялось меня, то ли брезговало. Я мог бы пробиться силой, но не стал. Всё равно не знал, что хочу спросить и сказать.
— Максим…
Зрение у меня по-прежнему было лучше человеческого. Я узнал их, едва они показались на лестнице.
— Елена! — крикнул я, вскакивая. — Деда Боря!
Старички-разбойнички неловко улыбались, спускаясь ко мне.
— Василий не смог приехать, — сказала Елена. — У него жена рожает, прямо сейчас.
— Чего? — почему-то я поразился. — Жена? Он же…
— Старый? — хихикнул деда Боря. — Ему полтинник с небольшим, юноша… Ну как ты?
Я неловко пожал плечами.
Деда Боря взглядом показал Елене на кресло, та не стала кокетничать, села. Деда Боря, крякнув, присел на пол, брезгливо подгрёб под спину пару подушек.
— А как вы? — спросил я, садясь рядом.
— Пока живой, — ответил он раздражённо. — Слушай, ты можешь меня сделать молодым, здоровым и богатым?
— Это три желания? — я попытался улыбнуться.
— Нет, это первое. Так можешь или нет?
— Высший может, конечно. Но он со мной не общается.
— Вот и Милана так говорит, — вздохнул деда Боря. — Ладно, юноша, рассказывай.
Елена подняла руку.
— Погоди. Для начала — мы знаем, что в тебе проявляется какой-то новый Высший. И что у него… конфликт. С Высшим Миланы. Ты его заманил в параллельный мир, хотел уничтожить. Теперь рассказывай.
— Мне мало что рассказывать, — ответил я. — Всё так и было, только я про это не знал. Я сегодня кое-что узнал… в общем, этот Высший все проделал с помощью Высшего Инсеков.
— Главный вопрос — зачем, — сказал деда Боря.
— Милана тут?
— Максим, кто тут может отвечать вопросом на вопрос?
Я пожал плечами, но на всякий случай ответил:
— Вы.
— Правильно. Миланы в Гнезде нет. Дарина и Анастасия тут. Мы попросили их пока не выходить, раз уж они нас позвали. Зачем твой Высший всё это творит?
— Я скажу, только это больше мои догадки, — ответил я. — Понимаете, каждый мир разумных существ рано или поздно, ну, если ему позволить, обретает какой-то один основной смысл. Создаёт Высшего, который собирает в себе все знания цивилизации, все её мечты… всю её память. Ну… вроде планетарного бога становится.
— Эгрегор, — непонятно произнёс деда Боря. С явным удовлетворением.
— Да уймись ты со своим эгрегором! — раздражённо ответила Елена.
— Планетарный эгрегор! — упрямо повторил деда Боря.
— Ноосфера! — с напором сказала Елена. — Мы же обсуждали это миллион раз! Ноосфера и точка Омега! Что писал Тейяр де Шарден? «Последний член ряда, он вместе с тем вне ряда»! Вот что такое Высший — Омега! Автономный, существующий, необратимый, трансцендентный! Все признаки налицо! И, кстати, Франк Типлер прямо называл Омегу результатом сингулярности!
— Я не могу понять, почему ты упрямо именуешь эгрегора — Омегой, — мрачно ответил деда Боря. — Но тебе не кажется, что мы ведём спор о терминах, а у бедного мальчика сейчас остатки мозгов закипят?
Старички-разбойнички уставились на меня.
— Слушайте, моим мозгам уже всё равно, — ответил я. — И мне плевать, как называть… это… Высший, эгрегор, Омега… Он в любом случае должен быть один. Как итог развития цивилизации. А их с Высшим Миланы — двое. Значит, остаться должен только один.
— Как Дункан Маклауд! — торжественно сказал деда Боря.
— Слушайте, я не читал столько книг, я не знаю этих учёных…
Деда Боря вздохнул, закатил глаза, но промолчал.
— В общем, они вынуждены биться, — сказал я. — За выживание. И моё мнение тут ничего не значит.
— Никак не можешь повлиять? — тихо спросила Елена. — Тебе ведь нравится Милана. И Высший у неё неплохой, правда?
— Только он не наш, — сказал я. — Его породили тэни, а мы забрали. Я чувствовал, что расплата за это будет, вот она и пришла.
Елена кивнула.
— К тому же он дал мне немного своей памяти, — продолжил я. — Из будущего. Там очень много всего, полный сумбур, но я обдумал. Вроде как вначале всё выходит хорошо. Даже Прежние и Инсеки принимают его смысл, он как-то всех объединяет. А потом мир гибнет.
