* * *
Одетте Кальтенбах, моему «Плезиозавру».
Квебекцу Бернару Ландри из Вершера и Мосси Ноага Уэдраого из Тензиенго, под чьей сенью я выросла…
Благодарности
В Риме: Кристиану Массе, послу Франции; Клеру Раулину, советнику-посланнику посольства Франции; Жану-Шарлю Скокару, начальнику отдела безопасности дворца Фарнезе; Анне Кротофф-Губерти, заместителю генерального секретаря Французского института Рима; доктору Марко Грилли, секретарю префектуры секретных архивов Ватикана; доктору Раффаэлю Питтеллу и Винченцо Де Мео из Государственного архива Рима.
В Неаполе: Джиджи Ди Фьору.
В Гаэте: Монике Марцулло из ассоциации Pro Loco Gaeta; Лоренцу Марандоле, администратору Centro Guide Turistiche, и Линде Контрерас.
В Аричче: Сюзанне Жирадин.
В Милане и Каннах: Меррику Каттету.
В Мюнхене: доктору Клаудии Клаусс и профессору Фолькеру Клауссу; доктору Бенита Бернингу, нотариусу архива архиепархии Мюнхена и Фрайзинга; господину Мартину Баару из прихода св. Бонифация.
В Аугсбурге: сестре Бенедикте Хинтерсбергер («Приорин») и сестре Элеоноре Вайс из доминиканского монастыря Святой Урсулы.
В Брюсселе: отцу Люку Терлиндену и Клод-Анне Шрейден из прихода Сент-Бонифас.
В Париже: Фредерику Миттерану, бывшему министру культуры и коммуникаций; Альберту Тоскани; Эрику Менсион-Риго, профессору социальной и культурной истории Университета Париж-Сорбонна; Фабрису д’Альмейду, профессору современной истории Университета Пантеон-Ассас; Эрику Ансо и Адриану Гетцу, преподавателям Университета Париж-Сорбонна; Бруно Нугайреду; Аньес Видали; Жоэлю Верону-Дюрану; Валери Дюмейж; Доминику Миссику; отцу Бруно Хорайсту из прихода Магдалины и Ксавье Лефевру из прихода Сент-Огюстен; сотрудникам дипломатических архивов Министерства иностранных дел, Национального архива (Париж и Пьерфит) и архива Парижа; Муниру Мускильо и Гийому Винару.
В Гарреваке: Кину, Каролине и Пьеру-Александру.
И везде Клементине и Маржолене Портье-Кальтенбахам.
Пролог
Память предков – это архив народов и генеалогия мира. Так пускай же у каждого будет своя память, пусть каждый сохранит имя и историю своих отцов. Он должен завещать их потомкам как свое главное богатство.
Жак Буше де Пертес. Мнение мсье Кристофа
[1] Живым мы обязаны уважением, мертвым мы обязаны только правдой.
Вольтер. Эдип
В начале был Гарревак
Элен, моя прабабушка, долгое время не знала, что Дэзи была тайной племянницей Сисси. В детстве она смотрела на свою кузину без удивления, не пытаясь разгадать ее секрет. Единственное, что она хотела знать, – это дату и время ее прибытия на близлежащую станцию Ревель. Для нее не существовало ни хорошей прогулки, ни достойного времяпрепровождения, ни солнца в Гарреваке без той, что была ее самой близкой и лучшей подругой.
Гарревак – это старинный фамильный замок на юге Франции, расположенный посреди равнины, которая граничит с холмами Пюилорана и простирается до Монтань-Нуара; край, где дует теплый южный ветер, земля обетованная, где живут в свое удовольствие и наслаждаются всеми возможными гастрономическими изысками. В этом уголке юго-запада люди все еще налегают на фуа-гра, добавляя его во все блюда, в закуски, в пироги, в мясной фарш, в птицу с трюфелями. Я до сих пор слышу, как мои тети со свойственной им словоохотливостью и сочным акцентом заявляют, что все это никогда не вредило ни их фигуре, ни их здоровью. Что касается замка с его розовыми фасадами и острыми крышами – он совсем не изменился. Он все такой же, каким его знали Элен и Дэзи. Конечно, он уже мало похож на цитадель времен религиозных войн. Однако под его уютным обличием кроются крепостные стены XV века и следы сражений виконта Тюренна. Его остов так же стар, как и величественный дуб, растущий перед ним и по праву занимающий первое место среди прочих деревьев парка. Вот уже полтысячи лет эти двое приглядывают друг за другом, как фарфоровые декоративные собачки, на земле Лорагуэ.
По стечению обстоятельств, связанных с наследованием и превратностями любви, этот дом попал в руки католиков. Однако в жилах моих кузин все еще течет старинная кровь еретиков. Наша семья, альбигойский
[2] род с незапамятных времен, приняла Реформацию 1550 года. Она должна была вскоре завладеть землями Гарревака. Каждая провинция, каждая епархия по-прежнему были очагом гражданской войны. И, как мы склонны весьма часто забывать, эти годы религиозного противостояния ввергли Францию в хаос и непоправимую неразбериху, описанную Аленом Пейрефитом в его книге «Зло по-французски» (Mal français).
Мои кузины ухаживают за этим замком так же, как они баловали бы крепкого старика, и даже с еще большей любовью, ведь его долгая история слилась с их собственной. Это задача не из легких: пятисотлетний дом требует постоянного ремонта. Три зимы назад, чтобы заручиться поддержкой государственных органов и любителей старых зданий, они создали ассоциацию и попросили меня возглавить ее. Казалось, мои покойные близкие напоминали мне о себе с небес. Они привили мне дух семьи, то звено, что объединяет и связывает воедино поколения, судьбы, радости и несчастья. И к тому же это предложение моих дорогих отступников напоминало своего рода покаяние. Это гугенотское руководство успокоило бы наших предков, которые лежат в глубине парка, под сенью лиственной ограды.
Наша ассоциация ставит перед собой цель инвентаризировать выцветшие пергаменты, по которым можно проследить историю рода и которые слишком долго томились в замковой башне. В XIX и XX веках наши предшественники ограничивались лишь тем, что принесли в салоны несколько украшений, подписанных королевским секретарем. В остальном же наши предшественники, похоже, проявляли некоторое безразличие к этим свидетельствам семейного прошлого. Несомненно, древние письмена доступны лишь палеографам. Факт остается фактом: если вам улыбнулась удача и вы владеете документами предков, охватывающими более двадцати поколений, то ваш святой долг – вернуть их к жизни, прежде чем они станут жертвой плесени или мышей. Вы желаете этого, так как вы вдобавок убеждены, что все эти накопленные воспоминания представляют собой некую таящуюся глубоко внутри нас область, которую еще предстоит открыть.
