Мария София тоже, по-видимому, мечтала о тайной, чудесной встрече с человеком, которого выбрало ее сердце. Она воспользовалась веселой суматохой, чтобы найти Эммануэля. Возможно, они пробрались до террасы дворца Фарнезе через обломки строительной площадки, чтобы посмотреть гонки на Виа Джулия. Каждый день выпущенные на свободу полустепные берберийские лошади состязались здесь в скорости. Возможно, они застали и волшебный момент moccoletti…
Во всяком случае, она отдалась душой и телом любви, этой прекрасной мечте всей ее жизни. Она совершила этот поступок без какого-либо угрызения совести, полностью уверенная, как и все влюбленные, что никогда не пожалеет о таком большом счастье.
К тому времени прошел месяц с тех пор, как Эммануэль вернулся к гражданской жизни. Он покинул ряды зуавов за неделю до того, как началось дело с фото порнографического характера
[220]. Тем не менее после своего шестимесячного срока, закончившегося в ноябре 1861 года, он только что «сложил оружие»
[221]. Почему красивый доброволец сократил эту новую обязанность? Имеет ли его неожиданный отъезд какое-либо отношение к поддельным снимкам? Есть ли его лицо на некоторых этих снимках? Возможно! Они никогда не были обнародованы, никто о них не знает. Изображения, которые используются сегодня для иллюстрации этого неоднозначного факта, датируются 1890 годом, то есть почти через тридцать лет после разразившегося скандала
[222]. Кроме того, известно, что один из сотрудников ателье братьев Алессандри, Белисарио Джоджа
[223], был обеспокоен ходом расследования. Кто знает, не подделал ли этот художник-ретушер фотографию этого парижского заказчика, приближенного к государыне? Лаваис, гордо скачущий на своей лошади рядом с сестрами Виттельсбах, вероятно, был замечен всеми шпионами.
Уверенно можно утверждать лишь одно: наступает кризис. Несколькими неделями ранее в прессе появилась информация о том, что Святой Отец вернулся в ярости после ужина, на который были приглашены король и королева Неаполя
[224]. Мария София промолчала все время, хотя Пий IX неоднократно пытался обращаться к ней с вопросами. Почему она молчала? Был ли Лаваис уволен по приказу папского правительства? Априори, нет. В его военном досье указано, что он был «освобожден», а не «уволен». Возможно, существует и другое объяснение. Юная героиня Гаэты решила распрощаться с этим папой, с этим королем и с Италией. Что касается Эммануэля, то он, возможно, догадывается, что ходят слухи и он не сможет долго продержаться в воинских рядах.
В потоке непрекращающихся нелестных высказываний о ней, клеветы, порожденной делом о порнографических изображениях
[225], почти убежденности в том, что ее роман будет бесстыдно раскрыт, Мария София, вероятно, чувствовала себя беззащитной перед таким количеством жестоких недоброжелателей. Чем она может им ответить? Ничем, кроме слабого свидетельства ее невиновности. Возможно, завтра они разрушат ее любовь, но забудут, что она замужем уже три года и что ее брак до сих пор не консумирован
[226].
А между тем на карнавальном вечере в театре Аполлона король, подстрекаемый анонимностью благодаря своей маске, не стеснялся подавать руку женщине своих грез, той, с которой он познакомился в Квиринале
[227]. Однако этого никто не замечает!
Как можно дальше терпеть эти ловушки и политическое насилие? Есть единственное спасение от этого зла: Марии Софии нужно разорвать его на части и сжечь. Я думаю, что она приняла серьезное решение покинуть своего мужа, Рим и эту страну! Конечно, все складывается против того, чтобы она вернула себе свободу. Она замужем, она – королева и является олицетворением неаполитанского легитимизма. На мой взгляд, она достаточно сильна, чтобы дать отпор социальным и религиозным законам. В остальном же ее честь не подвержена риску, ведь ее репутация уже испорчена! В течение нескольких месяцев она была в восторге от скандальной хроники ее жизни. Сейчас сплетничают о том, что она и ее муж больше не пытаются изображать гармонию в семейной жизни. Пресса не раз упоминает о ее намерении бежать и присоединиться к Сисси в Венеции. Уже даже писали, что она уволила свою прислугу!
[228] Зачем и дальше поддерживать видимость в глазах всего мира?
Часть V
Несчастная любовь
Даже в самом полном блаженстве всегда скрыто жало тревоги, которое побуждает нас не упускать ни единого быстролетного мига счастья; тяжелая скорбь, напротив, бременем своим усыпляет: глаза, утомленные слезами, невольно смыкаются, а это означает, что и в несчастье мы не оставлены милостью провидения
[229].
Франсуа Рене де Шатобриан. Атала
И эта грусть по отнятой усладе,
Грусть, что на нас наваливает груз,
Былую радость растворяя в яде,
Грусть по ушедшим дням мне жестче уз
Джакомо Леопарди. Первая любовь
Бегство в Баварию
Мария София не встретится со своей сестрой-императрицей в городе дожей. Она уедет из Рима вместе со своей младшей сестрой Шпатц, ее фрейлинами, герцогиней де Сан-Чезарио, маркизой де Ренди и принцем Сан-Антимо Руффо
[231]. Ее видели в Порто д’Анцио в конце апреля. С приближением лета она кажется все более напряженной, потерянной, бледной.
