– Я ревную, – наконец выдавила из себя то, что беспокоило.
Черты лица мужа смягчились, и он улыбнулся.
– Это правильное чувство, моя девочка, но неоправданное. Я не давал повода.
– Не давал, – словно сознаваясь в каком-то проступке, тихо произнесла я.
– Значит, и оснований нет. Я верен тебе.
– Я знаю. Но я не могу это контролировать. Оно само так чувствуется.
Касим улыбнулся шире и поцеловал меня в губы, не убирая пальцы с моей щеки.
– Мне приятно, что ты ревнуешь, но в твоем положении лучше отметать любой негатив. Поэтому просто убеди себя, что повода для ревности нет. И не будет, слышишь?
– Мгм.
– Давай я отвезу тебя на работу.
– Тебе же в офис нужно.
Касим подался немного вперед и заговорщическим шепотом произнес:
– Я там начальник, могу себе позволить задержаться на пол часика. Хочу провести с тобой еще немного времени. Вечером, вероятно, придется задержаться на работе.
Я тяжело вздохнула.
– Уже разрешилась твоя проблема?
– Почти. Осталось совсем немного. Когда будем покупать елку?
– Можно в пятницу или в субботу, когда посмотрим дома. Мы могли бы заехать в торговый центр и купить игрушки. – Я поерзала на его колене, предвкушая эту атмосферу праздничного шоппинга. – Мои родители, кстати, не стали осуждать, но папа посмотрел на меня практически как на отступницу.
Касим улыбнулся и заправил прядь волос мне за ухо.
– Переживут. Заплети косу и поедем.
Я склонила голову набок.
– Ты же любишь мои распущенные волосы.
– Это только для меня, моя девочка. Остальные не должны видеть тебя такой.
Он снова поцеловал меня и легонько шлепнул по ягодице.
– Давай собираться.
Касим
Высадив Алсу у клиники, я направился в свой офис. Как только жена выпорхнула из машины, напряжение, которое я держал в узде рядом с ней, вернулось. С силой врезался затылком в подголовник. Хоть держи ее рядом с собой все время. У Алсу была чудесная способность отвлекать меня и перенаправлять мысли совсем в другое русло. А массаж, который она сделала мне вчера, вообще был как будто колдовским, потому что расслабил меня на весь вечер и ночь. Я даже забросил документы и, взяв жену на столе в кабинете, отправился с ней на диван к телевизору. Теперь же я снова чувствовал напряжение в каждой мышце.
Как только я вошел в приемную, Валя поднялась со своего места.
– Доброе утро.
– Доброе, – поздоровался я.
– Касим Мирзаевич, Герман просил предупредить его, когда вы появитесь в офисе.
– Предупреди. Скажи, что жду у себя.
– Кофе?
– Да, спасибо.
Я вошел в свой кабинет, довольный тем, как был вышколен мой персонал. Они не задавали лишних вопросов, и с ними не нужно было вести долгие беседы, лишний раз что-то объяснять. Меня утомляли длинные разговоры. Пожалуй, только с Алсу я мог быть многословным, потому что она провоцировала во мне словоохотливость. Чем больше я говорил, тем сильнее она раскрывалась, и мне это было по вкусу. Часто происходило так, что мне было достаточно задать тему разговора, а потом просто слушать ее мелодичный голос. Алсу забавляла меня тем, как могла задавать вопросы и сама же на них отвечать. Как она входила иногда в раж, а потом резко обрывала себя на полуслове, считая, что начала слишком много болтать. Ей так казалось, потому что она чувствовала контраст между моей молчаливостью и своей разговорчивостью, и считала, что меня это может напрягать. Но нет, я отдыхал рядом с ней. Расслаблялся так, как никогда и нигде прежде. Я мог часами слушать ее рассказы о работе. Мозг, привыкший запоминать детали, зачем-то фиксировал имена коллег, пациентов, нюансы заболеваний, симптомы и синдромы. Мне вся эта информация была ни к чему, но подсознание срабатывало уже на автомате.
– Доброе утро, – поздоровался Герман, входя в мой кабинет с чашкой дымящегося кофе. Поставил ее на стол и подтолкнул ко мне. – Валя передала.
– Спасибо. – Я поднял чашку и сделал глоток.
Сбросив пальто, я подошел к окну и отодвинул жалюзи, впуская в кабинет еще больше света. Засунул руки в карманы и повернулся лицом к Герману.
– Ну что там?
– Вы сказали, что не хотите пачкать руки кровью, и я пошел другим путем.
– Слушаю.
– Если собрать все планы построенных Доманским объектов за последние пять лет, его можно усадить за решетку на все пятнадцать. А если присовокупить его грязные делишки, то и на все двадцать пять.
– Где мы раздобудем планы?
Герман вынул из-под руки папку и с грохотом небрежно бросил ее на стол.
– Мы их уже раздобыли.
Я кивнул. Гера был не из тех людей, которые ждут похвалы. Он работал на результат и получал за это немаленькие деньги. Вот что он любил и ради чего так старался.
– Где возьмем остальное?
– Я нашел следователя, который давно мечтает прикрутить себе на погоны звездочки повнушительнее, и который грезит тем, как посадит Доманского. Там что-то о личном, я не вникал.
– Что есть у следователя?
– Много того, что дополнит красивую, но хаотичную картину преступлений Доманского.
– Тогда действуйте.
– Понадобится пара дней на подготовку, и мы это сделаем.
– Не затягивай, Гера.
– Не буду, Касим Мирзаевич. А ты полюбуйся пока на планы, там много интересного.
Он кивнул на папку на столе и молча вышел из кабинета, как делал всегда. Герман считал, что если кто-то хочет ему что-то сказать, они не станут медлить. А если молчат, то разговор окончен. Я разделял его мнение, так что не ждал, что он начнет спрашивать, может ли идти.
Присев за стол, я подвинул папку к себе. Затем набрал Валентину.
– Да, Касим Мирзаевич?
– Валя, набери риелтора, пускай назначит просмотр всех домов на субботу. И Лешу ко мне вызови.
– Хорошо.
Я открыл планы Доманского и начал просматривать их, попутно попивая кофе. У меня в голове не укладывалось, как управление градостроительства могло такое допустить. Нет, я, конечно, понимал, что деньги открывали нужные двери и ставили нужные подписи. Но чтобы настолько?
– Касим Мирзаевич, вызывали?
Я поднял голову, в дверях стоял Алексей.
– Проходи. Дверь закрой.
Нам предстоял нелегкий разговор, и Алексей наверняка уже почувствовал это по моему тону.
– Что с крысой?
Алексей опустил голову и сжал ладони.
