— Дональд, мне бы не хотелось делать все это, — нерешительно
заявила она.
— Я это знаю, — заверил я ее, — но сделать это нужно. Или ты
поможешь мне, или мне придется обращаться к помощи женщины, оперативной
сотрудницы, и тогда выслушивать вопли Берты о чрезмерных расходах нашего
агентства.
— Лучше возьми себе оперативную сотрудницу. Берта обожает
вопить.
— О'кей, — согласился я, — тогда той девице предстоит стать
на некоторое время моей женой. Если она подаст иск на наше агентство…
— Обожди, — перебила она меня, — скажи мне, в чем суть дела?
— Тебя ожидает очень интересная работа, интимного характера.
— Хорошо, я помогу. Ты хочешь, чтобы я была с тобой сразу
же?
— Приезжай немедленно, чем скорее, тем лучше. Кто-нибудь
следит за нашим офисом?
— Насколько я понимаю, нет.
— У нас там появлялся еще раз сержант Селлерс?
— Нет, не появлялся. Дональд, со специальным посыльным мы
получили письмо. Оно адресовано тебе и помечено отметкой, как личное и важное.
— Забери его с собой и приезжай скорее, — распорядился я.
Я повесил трубку, затем вновь снял ее и позвонил в страховую
компанию “Колтер-Крэг”.
Когда мне ответила телефонистка компании, я спросил ее:
— Кто у вас занимается расследованием дела с бронированным
пикапом?
— Я думаю, — ответила она, — что вам следует поговорить с
мистером Джорджем Эбнером. Одну минутку, я соединю вас с ним.
Вскоре послышался мужской голос:
— Алло, с вами говорит Джордж Б.Эбнер.
— Вы занимаетесь делом, связанным с потерей денег из
бронированного пикапа?
— Я расследую это дело, — осторожно ответил Эбнер, — а кто
говорит со мной?
— Миля, — отрекомендовался я.
— Вы хотите сказать, мистер Майлз?
— Я же сказал: “Миля”. Вам известно, сколько в миле футов?
— Конечно.
— Сколько?
— Это что, розыгрыш?
— Запомните число, — посоветовал я, — пять тысяч двести
восемьдесят. Если я в будущем позвоню вам снова, то я просто назову число —
пять тысяч двести восемьдесят. А теперь скажите, если я смогу добыть для вас
какую-то часть или полностью пятьдесят тысяч, которые исчезли из бронированного
пикапа, и представить их вам на серебряном блюдечке, то тогда сколько будет
причитаться мне?
— Подобного рода сделками по телефону я не занимаюсь, —
ответил он, — и для вашего сведения, мистер Миля, мы не идем на компромисс в делах,
связанных с уголовными преступлениями.
— Но никто нигде просит вас пойти на компромисс в деле,
связанном с уголовным преступлением, — возразил я. — Вы потеряли пятьдесят
тысяч. Какой суммой вы согласитесь поступиться, если они будут возвращены?
— Если предложение делается в рамках закона, — пояснил он, —
то наша компания всегда щедра на вознаграждение, но мы, конечно, не обсуждаем
подобные вещи по телефону, да еще в такой форме.
— Что вы имеете в виду, сказав: “Ваша компания всегда
щедра”? Это означает пятьдесят процентов возвращенных денег? — спросил я.
— О, Господи, конечно, нет! — возмутился он, — это же было
бы настоящим самоубийством. Мы могли бы пойти на двадцать процентов.
— Двадцать пять, — предложил я.
— Если вы можете предложить что-то реальное, — ответил он, —
то мы будем рады обсудить с вами это предложение.
— Я же делаю вам совершенно конкретное предложение, —
пояснил я, — двадцать пять процентов от всего того, что будет найдено.
— В таком случае, если и когда что-то будет возвращено, —
заявил он, — я не буду рекомендовать выплату вознаграждения сверх двадцати
процентов. Это предел, на который мы идем в нашей деятельности. Обычно же
размер нашего вознаграждения не превышает десяти процентов.
— Возможно, именно поэтому вы терпите такие большие убытки,
— резюмировал я. — Запомните мое имя и в первую очередь кодовое число — пять
тысяч двести восемьдесят.
Я повесил трубку, сел в машину нашего агентства и поехал к
отелю “Бриз-Маунт”.
Мне пришлось ждать минут десять, прежде чем подъехало такси
с Элси Брэнд.
Я оплатил ее проезд и распрощался с таксистом.
— Пошли, Элси, — обратился я к ней, — нам предстоит кое-что
сделать.
— Что именно предстоит нам сделать? — спросила она.
— Снять квартиру, — объяснил я, — постарайся быть
дружелюбной с управляющей. Нам нужно быть милой, представительной, спокойной
парой. Ты должна быть чрезвычайно скромной особой, с которой легко иметь дело.
— Как я должна отрекомендоваться ей?
— Ты не должна делать этого, — поправил ее я, — этим займусь
я сам.
— И что ты ей скажешь?
— Что ты, конечно, миссис Лэм.
— И я полагаю, — предположила она, — что ты собираешься дать
обещание, что, если мы останемся в одной квартире, то будешь все время
воплощением благородства и благоразумия.
— Не говори глупостей, — посоветовал я. Она с возмущением
посмотрела на меня.
— Прежде всего, — пояснил я, — я не собираюсь оставаться
там. Я буду отсутствовать. Просто отправлюсь по делам. Ты же будешь сидеть там
и отвечать на телефонные звонки. Если кто-то спросит Эвелин Эллис, то
притворись, что не поняла, о ком речь. Если тебе удастся сыграть роль Эвелин
Эллис, то постарайся сделать это. Если же это у тебя не получится, то
разговаривай вежливо по телефону и скажи, что мисс Эллис, вероятно, какое-то
время будет отсутствовать, но ты готова передать ей соответствующее сообщение.
Постарайся, конечно, выяснить, кто будет говорить с тобой, но сделай это так,
чтобы не вызывать подозрений. Будь дружелюбной и вежливой с теми, кто будет
звонить. Если это будут мужчины, то твой голос должен быть особенно чарующим.
— Но какого черта мы должны снимать квартиру? — спросила
она. — Боже мой, Дональд, а вдруг Берта все разузнает и…
— В нашем бизнесе, — пояснил я, — нельзя ждать, когда тебе
подвернется шанс. Ты сам должен создавать шансы и не должен стоять на месте.
Поэтому полный вперед.
Мы вошли в холл отеля “Бриз-Маунт” и нажали на кнопку звонка
на двери, отмеченной надписью: “Управляющая — Марлен Шарлотт”.
Женщине, вышедшей к нам, было за сорок. Она была довольно
крупной и немного сутулилась. Ее лицо было на редкость невыразительным, с него
не сходило выражение полнейшей безмятежности. Казалось, что она уже ничего не
ждет от жизни, что то, что должно было с ней случиться, уже случилось.
