— Я хотел разузнать о чем-то таком, что было бы необычным
для повседневной жизни отеля. Я хотел выяснить, как идут дела в отеле, и
попросил Эрнестин разузнать обо всем, что было необычного для размеренной жизни
отеля.
— Включая поиски орудия убийства? — спросил Хобарт.
— Что-то вроде этого, — подтвердил я. — Кто-то убивает
мужчину ножом для нарезания мяса. Этот кто-то обычно не носит с собой подобный
нож.
— Почему бы и нет?
— Во-первых, он стал бы уличающим предметом для убийцы,
во-вторых, его просто неудобно носить с собой.
— Но убийца пронес нож в комнату убитого, — возразил Хобарт,
— а потом смог вынести его оттуда.
— Вот это как раз и озадачивает меня, — заявил я.
— Что именно?
— Это не такого типа нож, который бы носил с собой убийца в
качестве орудия убийства. Нож, который специально предназначается для
совершения убийства, должен быть из негнущейся, тяжелой стали, с острым лезвием
и тяжелой рукояткой Или должен быть типа стилета с обоюдоострым лезвием. А этот
нож служит для нарезания мяса. У него странная рукоятка из оникса.
— Откуда это тебе все известно?
— Я увидел это, когда заглянул в портфель. Хобарт
прищурился.
— Ладно. Что еще тебе стало известно?
— Я не думаю, что убийца принес с собой этот нож в комнату
убитого, — заявил я, — полагаю, что нож попал туда откуда-то из отеля. Думаю,
что кто-то имел отношение к кухне отеля или к подразделению отеля,
обслуживающему номера, если, конечно, этот нож не был куплен в каком-то
магазине поблизости от отеля каким-то человеком, который неожиданно решил, что
было бы неплохо использовать его в качестве орудия убийства.
Если бы вы не стали мешать мне, я бы уже обошел все магазины
в округе, продающие скобяные изделия, и поговорил бы с продавцами.
— В таком случае, это чертовски здорово, что мы помешали
тебе действовать, — заявил Хобарт. — С вами, любителями, всегда только одна
головная боль. Вы недооцениваете способности полиции. В течение последних
пятнадцати минут мои ребята прочесывают все ближайшие магазины скобяных
товаров. Вскоре я должен получить их отчеты о проделанной работе.
Видишь ли, Лэм, это в самом деле своеобразный нож. Его
пластиковая рукоятка — это имитация под оникс — сравнительно новая. Нож получен
из Чикаго. Мы позвонили туда дистрибьютору скобяных товаров, чтобы выяснить,
сколько оптовых торговцев в Сан-Франциско затребовали для продажи эти ножи. Во
всей Калифорнии нашелся только один диллер, заказавший эти ножи. Он получил
свой заказ всего лишь несколько дней тому назад. Только немногие магазины
торговали этими, но они не успели продать их.
— Следовательно, этот нож появился из запасов диллера?
Хобарт покачал головой.
— Не знаю. Мы не можем позволить себе делать преждевременные
выводы. Мы сейчас выявляем всех этих торговцев. Диллер запросил их, могут ли
они вернуть ему все полученные экземпляры. Таким образом можно будет
определить, какого ножа не будет хватать.
Пластик на рукоятке ножа — нового типа. И рисунок на
рукоятке тоже новый. Само лезвие ножа также из нового типа стали, который не
позволяет тупиться удивительно тонкому лезвию. Эта новая сталь только появилась
на рынке, она импортируется из Швеции.
— С этими данными достаточно легко установить, как нож попал
в отель, — задумчиво сказал я. Хобарт согласно кивнул.
— Если у какого-то торговца не окажется экземпляра ножа, то
мы выясним, куда он его подевал, и с этого момента начнем прослеживать путь
этого орудия убийства. Мы получили редкую возможность.
— А что прикажете делать мне? — поинтересовался я.
— Сиди и жди, — распорядился Хобарт, — не занимайся
абсолютно ничем. Я не хочу, чтобы ты вертелся под ногами и мешал нам работать.
Это же целиком и полностью работа управления полиции, всего управления, ты это
понимаешь? Парень, одиночка, шныряющий вокруг и задающий массу вопросов, может
принести немало вреда вместо пользы.
Я хочу, чтобы ты выложил карты на стол. Ты не заинтересован
в том, чтобы до конца расследовать дело об убийстве. Ты приехал сюда ради
чего-то другого. Ради чего?
Я посмотрел в его глаза и ответил:
— Пятьдесят тысяч.
— Это уже лучше, — удовлетворенно отметил он, — я так и
думал. Что ты намерен делать?
— Вернуть их, чтобы получить вознаграждение, — твердо заявил
я.
— Селлерсу это не понравилось. Он хочет сам распутать все
дело.
— Ну пусть и распутывает. Я же не удерживаю его от этого. За
ним стоит все управление полиции Лос-Анджелеса. Он в состоянии сделать гораздо
больше, чем я.
Хобарт посмотрел на меня и сказал:
— Если у тебя с полицией будут складываться враждебные
отношения, то можешь не рассчитывать на успех в своем бизнесе.
— Никто не будет относиться ко мне враждебно после того, как
я найду пятьдесят тысяч, — возразил я. — Конечно, Селлерс, хотел бы сам
распутать все дело. Но он более всего нуждается в том, чтобы доказать, что
кто-то другой положил в карман те пятьдесят тысяч. Как только он это докажет,
то считайте, что он чист.
Скажу вам еще кое-что. Если наша контора получит
вознаграждение за то, что мы найдем те деньги, то мы будем готовы приписать
успешный результат расследования дела самому Селлерсу.
Хобарт побарабанил пальцами по столу.
— Лэм, — сказал он, — я хочу спросить тебя кое о чем. Ты
можешь не отвечать мне, если не хочешь, но только не ври мне. Мы работаем над
таким делом, в котором любая ложная информация может перечеркнуть буквально
все.
Я кивнул.
— У тебя были те пятьдесят тысяч? — спросил он.
— Вы будете защищать меня? — в свою очередь спросил я.
— Это зависит от многого. Я не даю никаких обещаний.
— Да, — сказал я.
— Что, да?
— Да, у меня были те пятьдесят тысяч.
— Тогда та версия, которую ты скормил Фрэнку Селлерсу об
Инмане, владельце ресторана “Обед до отвала”, получившего деньги, была сплошной
выдумкой?
— Она не была сплошной выдумкой, — возразил я, — я думаю,
что до того, как те пятьдесят тысяч оказались у меня, они были у него.
Хобарт прищурился.
— Ладно, — сказал он, — а ты где их взял?
— Я вытащил их из дорожного сундука Даунера.
— А где ты взял сундук Даунера?
