— С одной стороны, вы могли бы, но с другой — нет, — отметил
Селлерс, — если ты каким-то образом связан с ней, то она уже будет твоим
клиентом и ты будешь представлять ее интересы.
— Хорошо, а в чем заключаются ее интересы?
— В том, чтобы убраться подобру-поздорову с пятьюдесятью
тысячами баксов.
Я с сомнением покачал головой и заявил:
— Это не так, поскольку поиском этих денег вовсю занимается
полиция. Мы бы могли помочь ей совершить сделку с полицией. Возможно, владельцы
бронированного пикапа в качестве вознаграждения смогли бы выдать нам пять тысяч
баксов. Тогда вы, в полиции, смогли бы вздохнуть с облегчением, а она оказалась
бы вне опасности.
— Когда мне потребуется твоя помощь, я дам тебе знать, —
пообещал Селлерс.
— Ладно, но только не кипятитесь, — посоветовал я. — А
почему это в том бронированном пикапе была сотня тысячедолларовых купюр?
— Деньги были заказаны Национальным профобъединением
торгового флота. Они сказали нам, что деньги были затребованы неким вкладчиком.
На этом они поставили точку и более ни о чем не распространялись. Мы полагаем,
что все это дело имеет отношение к какой-то букмекерской афере, но не можем
доказать это. Во всяком случае, деньги были в пикапе, а теперь их там нет… У
тебя есть какие-нибудь идеи насчет этого?
— Таких, каких бы вам хотелось, нет, — признался я. — Или вы
уже сейчас обращаетесь к моей помощи?
— Иди к черту, — буркнул Селлерс и вышел из кабинета.
Берта подождала, пока за ним закроется дверь, и затем
сказала:
— Дональд, не обращайся так с сержантом Селлерсом. Ты
намеренно старался вывести его из терпения.
— Ну и что? — возразил я. — Мы тут валяем дурака с целыми
пятьюдесятью тысячами, пока сержант Селлерс влип в этом деле в настоящее
дерьмо. Предположим, мы сможем разобраться со всем этим делом, разыщем
пятьдесят тысяч для страховой компании и отрежем для себя порядочный кусок
пирога…
На какое-то мгновение глаза Берты зажглись алчным огоньком,
но затем она недоверчиво покачала головой.
— Мы не сможем сделать это.
— Почему?
— Потому, что они тут же пригвоздят нас на месте, вот
почему.
— За что?
— За соучастие в уголовном преступлении, за то, что мы
станем сообщниками преступников после того, как они совершили ограбление, и…
— Ты собираешься читать мне лекцию по проблемам
законодательства? — прервал я ее.
— Ты чертовски прав, — подтвердила она, — я напоминаю тебе
об азбучных истинах уголовного законодательства.
— Берта, я и без тебя кое-что знаю об уголовном
законодательстве, — напомнил я ей. — Предположим Селлерс напал на ложный след.
Предположим, тот парень Бэксли всего лишь хотел добиться любовного свидания с
этой девицей, но предположим, она кое-что знает о нем. Предположим, что, если
мы обласкаем ее, она сообщит нам кое-какую информацию?
Берта внимательно выслушала меня, затем вновь покачала
головой, но на этот раз не столь решительно.
— Сержант Селлерс не может решать за нас, что нам делать и
что нам не надо делать, — продолжал я уговаривать Берту. — Он придерживается
только одной версии, вот и все. Но чем он может подкрепить ее? Ничем, не считая
телефонного номера.
— Но за ним стоит все управление полиции, — возразила Берта.
— Когда ты начнешь путаться с этими ребятами, они могут стать очень жесткими.
— А я и не собираюсь путаться с ними, — заявил я.
— Хорошо, что ты намерен делать?
— Заниматься собственным бизнесом только так, как я хочу, —
пояснил я ей.
Раздосадованная Берта с треском захлопнула за собой дверь.
Я подождал пару минут, затем открыл дверь и вышел в коридор.
У лифта стоял сержант Селлерс.
— В чем дело, сержант? — спросил я. — Лифты объявили
забастовку?
— Нет, совсем не то, — ответил Селлерс, — я просто стараюсь
не спускать с тебя глаз, умник. Мне что-то не нравится какой-то особый блеск в
твоем взгляде. Куда это ты направляешься?
— Прямиком в туалет, — объяснил я, позвякивая ключами. —
Хотите присоединиться?
— Иди к черту, — рявкнул он.
Я двинулся в самый конец коридора. Сержант проводил меня
взглядом. Я сделал вид, что самым тщательным образом вставляю ключ в замочную
скважину, а тем временем тихонько постучал условным стуком по панели двери. Я
услыхал, как изнутри двинулась щеколда. Дверь немного приоткрылась, и
испуганный голос Элси Брэнд спросил:
— Дональд?
— О'кей, малышка, встань в сторону, — ответил я и
протиснулся в помещение. Закрыв за собой дверь, я задвинул щеколду.
— Ну и ну, я просто в восторге от всего этого, — заявила
Хейзл Даунер.
— А что вам не нравится во всем этом? — поинтересовался я.
— Обстановка в этом заведении.
— У меня не было времени поменять ее, — пояснил я. — А
теперь послушайте меня. Дело ваше дрянь. В коридоре — весь ожидание — торчит
сержант Селлерс из управления полиции.
— Так, так, — сказала Хейзл Даунер, — какое он имеет право
преследовать меня? Я ничего такого не сделала.
Элси Брэнд смотрела на меня широко раскрытыми глазами.
— Ладно, — обратился я к Хейзл, — чего вы хотите от меня?
Она внимательно осмотрела мою фигуру.
— Я хотела бы получить некоторую помощь, но только не в этом
помещении — и я не знаю, способны ли вы оказать ее мне.
— А почему бы и нет?
— Вы не такой мужчина, каким я вас представляла себе.
— И какого же мужчину вы ожидали увидеть?
— С широкими плечами, с кулачищами боксера, — пояснила она.
— Мистер Лэм предпочитает сражаться не кулаками, а с помощью
своих мозгов, — вмешалась Элси, поспешив на мою защиту.
Хейзл Даунер осмотрела помещение мужского туалета и не без
сарказма сказала:
— Оно и видно.
— Хорошо, — сказал я ей, — от этой “обстановки” никто не
пострадал. Сейчас я выхожу отсюда. Я постараюсь вывести Фрэнка Селлерса на
улицу, а вы, девчата, выбирайтесь отсюда. Ты, Элси, возвращайся в наш офис. А
Хейзл пусть сама позаботится о себе. Когда вы окажетесь на улице, Хейзл, там
вас будет поджидать Фрэнк Селлерс. Вам предстоит немало времени провести в его
обществе.
