Он закашлялся, с его губ потекла черно-красная кровь.
– Галхэрроу, моя смерть близка.
– Хорошо, – кивнул я.
– Счет годам давно потерян. Сколько жизней я прожил! Как считаешь, что ожидает нас за пределами реальности? Материнские объятия святого духа? Приятно так думать. Хочется верить, не все гибнет, когда кончается бренная плоть.
Я уселся на табурет. С беспомощным, истекающим гнилой кровью, заключенным в клетку Саравором можно было и пообщаться.
– И чего ты надеялся достичь? – осведомился я.
– Уже говорил на вершине мира: серые дети не позволят Вороньей лапе задействовать новое оружие. Нужно остановить его, пока он не уничтожил все и всех.
– Ты – серые дети? А они – это ты?
Уцелевший глаз Саравора помутнел. Похоже, древний урод и в самом деле издыхал.
– Граница давно размылась. Когда-то я был настоящим человеком, а не этой лоскутной мешаниной. У меня имелись настоящее тело и настоящая жизнь. Но человеческое тело не вечно. Серые дети показали мне, как вырасти из тела, пережить его. Они были по-своему милосердными. Но в конце концов оставили меня. Мы с тобой не такие уж и разные.
Саравор потрогал пальцем рану от укуса. Та ему явно не понравилась. А ведь обычный человек не вынес бы боли. Вон, прямо из разодранного мяса торчит ключичная кость.
– Мы разные. Насколько это вообще возможно.
– Галхэрроу, не обманывай себя. Мы оба всего лишь орудия. Ты и в самом деле веришь, что под Вороньей лапой лучше, чем во власти серых детей?
– Да, лучше, – просто ответил я. – Он верит мне. А серые дети верят в тебя. Для них, наверное, разницы и нет. Но здесь, для нас, важны способы достижения целей.
– Способы, не результаты? Ох-хо. До чего же ты самоуверенный. А если вдруг твой безумный план сработает? Новое Сердце Пустоты не просто наделает трещин в Мороке. Это будут широкие трещины, они побегут по всему миру. Выстрели в стену замка из пушки – стена потрескается, камень раскрошится. Выстрели снова – стена обрушится. И где тогда окажутся наши герои, а?
Он хихикнул, изо рта на грудь выплеснулась кровь.
– Но Глубинных королей нужно остановить, – напомнил я. – Ты же знаешь, на что они способны. Акрадий завладел частью силы Спящего и подчинил себе остальных Глубинных. А те ненавидят все и всех, начиная друг с друга.
Саравор хохотнул снова, хотя, похоже, это давалось ему с немалым трудом.
– Ох, какие нехорошие, подлые ненавистники. И какие доблестные Безымянные… Галхэрроу, ты и вправду не понимаешь? Где сейчас Нолл? Что с ним случилось? Грядет тройное схождение, на кону столько мощи. Думаешь, только твоему господину пришло в голову воспользоваться случаем? О, сейчас Безымянные работают сообща. Мелкая могила пробуждает своих лучших воинов от тысячелетнего сна, Леди волн берет на себя командование, Воронья лапа посылает капитанов добыть сердце демона. Но небо знает, что они предатели и подлецы. Галхэрроу, спроси как-нибудь у неба.
– О чем? – поинтересовался я.
Но, кажется, Саравор уже забыл, о чем говорил. Он посмотрел на оставшуюся руку, черную, обугленную, с пальцами, закрученными в жуткие спирали.
– Интересно, какая-то часть этого тела сохранилась с самого моего начала? Хоть малая? Я не помню. Если заменяешь в теле кусок за куском, – когда исчезаешь ты и начинается другой, созданный тобою? А если ты создал себя, то не стал ли богом-творцом самому себе?
Вот обидно! Я мечтал удавить ублюдка своими руками, а он отдавал концы в фос-клетке и не особо страдал. Дыра в плече, проделанная монстром-людоедом, была слишком мелким наказанием за смерти тысяч валенградцев, за Дантри, за мою Ненн.
– У тебя Кодекс Тарна. Я собираюсь разрушить союз Акрадия со Спящим. Скажи, что мне сделать.
Саравор заморгал, уставился на меня. От напряжения с его губ снова закапала кровь.
– Мне-то какое дело? Моя игра уже сыграна. А ты крутись, коли хочешь выжить.
Он оскалился, между изуродованными черными губами показались желтые зубы.
– Ты хорошо играл, Галхэрроу. Я думал, «Кодекс Тарна» содержит все ответы. Но это не так. Скажи мне напоследок…
Он поперхнулся, выхаркнул в фос-свет струю крови. Та зашипела и превратилась в маслянистый пар.
– Я забрал твою женщину, майора. Она принадлежала мне. Я должен был выиграть. Как тебе удалось вернуть ее?
– Просто ты ошибся, – сказал я и встал. – Она не была моей и не стала твоей. Она не принадлежала никому. Если бы ты понимал такие вещи, может, все сложилось бы иначе. Настоящая власть – это не ломать чужую волю, не тащить за собой. Власть – когда тебя выбирают.
Саравор схватился за сердце, затем вытянул руку и швырнул в меня заклятие. Двойная спираль повернулась, отразила заклятие, и то отлетело колдуну в грудь.
– Надо было… попробовать… поквитаться на прощание, – по-прежнему ухмыляясь, прокашлял он. – Я ухожу… ухожу…
Уцелевший глаз закатился. Тело обмякло, упало на фос-клетку. Взметнулось пламя, плоть расплавилась и потекла. В камере завоняло горелым мясом. Тело оседало, пламя пожирало его. Я подождал, пока Саравор не исчез весь, до последней частицы.
Не слишком впечатляющий финал. Десять лет я мечтал увидеть труп Саравора. По вине колдуна я прошел сквозь настоящий ад. Саравор был конченым чудовищем: злобным, мстительным, полным ненависти, готовым уничтожить все и вся. Казалось бы, монстр повержен, дело сделано, можно распить бутылочку доброго вайтлендского бренди.
Но нет. Смерть Саравора принесла не радость, а ощущение пустоты. Мы мерим себя по своим врагам. И когда они уходят, нас самих становится меньше.
Сколько раз я представлял, как протыкаю ему мечом шею или загоняю в глаз кинжал, вешаю его на Хеклер Гейт и делаю другие, более жестокие вещи. Мои фантазии были черны и разнообразны. Мне бы и в голову не пришло простить этого ублюдка. Но я допускал, что сейчас он сказал правду.
Эх, святые духи. На той ли я был стороне в нашей новой передряге?
Глава 23
Дело о нападении на Цитадель не вызвало у меня энтузиазма. Саравор не сообщил ничего ценного, тела его приспешников, как и следовало ожидать, оказались гнилыми внутри. Мраморная стража упорно крутилась рядом с трупами, и я, от греха подальше, велел отнести их в печь для мусора. Да уж, нашли защитничков.
Мы с Валией, упорно скребущей руку, отправились домой.
– Одним врагом меньше, – заметила Валия.
– Тоже неплохо, – согласился я. – Но Саравор был далеко не самым страшным врагом. Самые страшные идут через Морок с армией, колдунами и оружием, способным проломить нашу последнюю защиту.
– Пораженческие настроения. Не похоже на тебя.
– Не похоже. Но, к сожалению, я реалист.
