– Воспротивились бы ему. У них не хватило бы сил совершить то, что нужно. Не знаю, как умерли Линетт и Йосаф, но в последний момент они бы сломались. Мне не жаль их. Я не доверяю никому, кроме себя. И решение, в конце концов, будет только моим.
– А новый вороненок, Амайра? Ты заставил графа рассказать ей о вашем маленьком заговоре. Но что она сделает, когда станет очевидным твое предательство? Кому сохранит верность?
– Это не твое дело, – буркнул я.
– А ты сам? – спросил маршал. – Есть у тебя сила?
– Пока нет. Но, сэр, вскоре я наберусь ее. Уж поверьте.
Дождь покалечил двоих. Болваны выскочили, чтобы спрятать припасы, понадеялись на свои плащи. Теперь оба несчастных бились в конвульсиях, одержимые чужой памятью – памятью Нолла. Дикий визг был слышен за два квартала. Я присматривал за выгрузкой деталей станка, сделанных из толстого железа, причудливо обвитых серебряной и золотой проволокой. Линзы, основательно упакованные, весили столько, что их не поднял бы и самый крепкий мужчина. Потому заняться ими приказали Мраморной страже.
Фургон, который вез сердце демона, выглядел печально. Доски искривились, почернели. Сучки на них стали похожи на разинутые в немом крике пасти. Тянувших фургон волов меняли каждые два дня, но задние ноги и крупы у животных все равно пострадали. Шерсть вылезла, кожа покрылась большими желтыми нарывами. Сердце демона действовало и сквозь свинцовые панели ящика.
Я подошел к фургону и увидел по другую его сторону Норта, опирающегося на копье с нефритовым острием. Рядом стоял Первый и смотрел на груз.
– Если хотите отнести наверх – милости просим, – заметил я. – Лично меня не тянет лишний раз приближаться к чертовой штуке.
Глаза – одни, прикрытые темными стеклами, и вторые, кроваво красные, глядели без особого интереса. А ведь в ближайшие дни наши дорожки разойдутся. Мне наверняка придется драться с обоими прислужниками Безымянных.
Норт хмыкнул и лениво побрел прочь. Он явно не собирался таскать тяжести. Сундук был невелик, но весил не по размеру. А подъем ожидался долгий.
Первый оторвал взгляд от сундука, уставился на меня. Хм. Мраморные стражи равнодушны ко всему, если только не учуют кровь. Но в глазах Первого мелькало странное. Не знай я, что Мраморным чужды человеческие эмоции, решил бы, будто Первый радуется.
– Капитан Галхэрроу! – рявкнул вестовой. – Генерал Казна ждет вас у небесной ванны!
Я мысленно застонал. Ох, эти гребаные ступеньки. И подъем не такой уж безопасный.
Старый дворец лучше всего годился для обороны. Королевы Адрогорска любили внушать трепет. Дворец окружала широкая канава с тремя мостами через нее. Канаву наполовину заполнила оставшаяся после дождя черная жижа, маслянистая из-за отравы Морока. За годы в канаву нанесло песка, и жижа была вязкой, словно патока. Настоящий зыбун. Не позавидуешь тому, кто попадет в него. Канава не была оборонительным сооружением. Наверняка в прежние времена по ней плавали расписные лодки и королевы любовались с воды плодами великих трудов. Вдоль берега стояли полуразвалившиеся статуи властителей и вельмож, изуродованные магией Безымянных и свирепостью Морока. Нынче в этой воде не поплаваешь. Жижа сожрет и весла, и шест, и саму лодку.
Небесная ванна венчала крышу дворца, в котором когда-то обитала элита Адрогорска. Где еще насладиться совместным купанием в теплой воде, если не на высоте десятого этажа? Впрочем, десять этажей – пустяк по меркам Адрогорска. Многие башни были вдвое выше. Небо протыкали роскошные шпили особняков местной знати – настолько богатой, что по сравнению с ней князья Дортмарка показались бы нищими. Чудесные сады, прежде окружавшие дворец, теперь стали пустырями, заметенными песком. Вверх вела наружная лестница. К счастью, на стене дворца оставались обломки свинцовых труб. В отсутствии перил, уничтоженных Мороком, они здорово пригодились. Конечно, десять этажей – это не громадина Великого шпиля, но, поднимаясь, я весь облился потом. К тому же разболелась старая рана от копья.
Сама ванна представляла собой круглый бассейн – чуть глубже, чем по пояс. Занимала она большую часть крыши. Стоки были открытыми, дождевая вода уходила без помех. Но все равно на гладком покатом мраморе красовались багровые потеки. Казна и ее офицеры собрались у невысокого бордюра, окружавшего ванну, и глядели на восток. Бледная, засыпанная пылью Амайра прислонилась к стене и упрямо смотрела мимо меня.
– Галхэрроу, я хотела бы узнать вашу оценку пригодности города к обороне и как лучше разместить силы, – сообщила Казна.
Я кивнул – вопрос был ожидаемый. Сверху хорошо просматривались городские стены, разве только их кое-где заслоняли тонкие искривившиеся башни.
– Есть пять точек прохода через внешнюю стену, – услужливо подсказала Ненн. – Двое главных ворот, где могут пройти фургоны, боковые ворота, где фургоны не пролезут, и две большие бреши, проделанные драджами. Но есть и десяток туннелей, прорубленных с помощью магии.
Ненн называла, я показывал остальным.
– И что? – осведомилась Казна.
– Вы же слышали ее, – заметил я.
Казна и офицеры с сомнением переглянулись. Я скривился: Ненн все-таки была майором и не стоило открыто выказывать неуважение к ней. Ненн вздохнула и закатила глаза.
– Если они не хотят слушать меня, то скажи им сам.
Я устало покачал головой. Разве становятся сведения хуже от того, что их выдает Ненн? Когда заговорил я, все сосредоточились.
– Значит, передовой отряд драджей уже недалеко? Скоро он подойдет? – спросила Казна.
– По моим прикидкам, дня через два.
– Мы должны продержаться до тех пор, пока Каналина не закончит свою работу, – заметила Казна, обращаясь скорее к офицерам, чем ко мне.
Генерал хотела, чтобы голос ее звучал деловито и бодро. Но я слышал в нем тоскливую безнадежность. Интересно, офицеры слышали то же самое?
– Затем мы оставим наши позиции и быстро отойдем к Границе, – продолжила Казна. – Драджи устанут после марш-броска. А мы, более свежие, сумеем оторваться.
Казна посмотрела на почти сошедшиеся луны.
– Нам надо продержаться три дня. Насколько велик этот передовой отряд?
– Вряд ли вам понравится правда, – заметил я.
Конечно, люди здесь были суровые, видавшие всякое, ходившие в Морок. Можно сказать, родившиеся в мундирах. Но даже и крепких ребят ни к чему напрягать лишний раз.
– Мы не сможем планировать оборону, если не оценим численность вражеского войска, – возразила Казна.
– Точно не скажу. Думаю, около двадцати тысяч.
Лица вокруг стремительно бледнели, серели, зеленели. Амайра, сжав губы, глянула на меня. Глаза у нее были мрачные, злые.
– Гребаные духи милосердия, их двадцать на каждого из нас, и это только авангард? Как нам продержаться против двадцати тысяч? – проворчал старый жилистый фраканец.
