– Для чего? – спросил я.
– Для всего! И для всех. Не для тебя или меня, или твоей леди. За нашими спинами – миллионы людей. И земля, по которой они ходят. И небо. И многое еще. А ты не видишь. Не желаешь видеть.
– Все рушится. Все умирают, – напомнил я ей. – Посмотри вокруг. В этом городе жили тысячи и тысячи. Я привел сюда своих солдат и видел их гибель. Они остались здесь – призраки, снова и снова проживающие в вечном безмолвии те дни. Через века сделанное нами не будет иметь ни малейшего смысла.
Валия больше не могла глядеть на меня. Она отвернулась и принялась пересчитывать консервы с гнусной маринованной рыбой. Эта рыба плавала в море, умерла в сетях, была выпотрошена и закатана в банки. Но вряд ли ее когда-нибудь съедят. Еще одна череда бесполезных смертей.
– Вот потому смысл и есть, – сказала Валия. – Времени мало, жизнь коротка. И если мы ничего не сделаем, то потратим ее напрасно.
– Я могу отправить тебя назад, к Границе, как Амайру с Дантри.
– Нельзя просто так тратить силы. К тому же я нужна здесь. Рихальт, вытащи нас из этой передряги, и я справлюсь в финале, обещаю. Я знаю, что надо делать, даже если не знаешь ты.
По улице шли гуськом давно умершие солдаты. Двое из них, молодые парни, не справляясь с алебардами, сбились с шага. Я хотел наорать на офицера, приказать навести порядок, но вовремя сдержался. Орать на призраков не имело смысла. Да и снова пускать Морок в голову не стоило. Он ведь мог оттуда и не уйти.
– Вот, – Валия протянула мне невесть откуда взявшийся сверток. – Возьми, пригодится.
– А что это?
– Напоминание. И вот еще.
Она положила мне на затылок руку, притянула к себе и поцеловала в щеку. Кожа моя была влажной и горела от дождя. Я смутился, понимая, что Валия почувствует вкус отравы. Но губы ее были такими теплыми… Внутри вдруг шевельнулось нечто давно забытое. И тут же затихло. Просто поцелуй в щеку, не более того. Но отчего-то стало нечем дышать. И в горле появился ком.
Валия лукаво улыбнулась и вытерла рот рукавом. Вкус у меня явно был так себе.
– Рихальт, не забывай о том, кто ты. Капитан «Черных крыльев», наш командир, погубитель Шавады, спаситель Валенграда. Друг, отец и прежде всего человек. Рихальт, тебя любят. Сделай, что должен, ради этого. И я сделаю, что должна. Ты ведь понимаешь – сейчас еще не финал. Найди способ выиграть время. И у нас появится шанс.
– Откуда ты знаешь?
– Просто я не позволю нашей истории закончиться вот так. А теперь иди и сделай. Ты сможешь. Удача где-то рядом. А я пока раздам пайки солдатам.
И Валия снова взялась за провиант, словно не перевернула только что мой мир с ног на голову.
Судьбу обычно сравнивают с крутящейся на ребре монеткой. Мол, дунь, и упадет. А какой стороной – еще неизвестно. Или того хуже: укатится, и не найдешь. Но иной раз стоит прихлопнуть ее, эту монетку, и без колебаний принять то, что выпало.
Глава 35
Черный шнур силы, ведший драджей через пустыню, натянулся. Морок пытался изгнать чужаков. На них нападали дульчеры – раздирали на кровавые куски. Огромные сквемы размахивали насекомьими лапами. Под ногами драджей проваливалась земля. Налетали тучи плотоядных мух в палец длиной. Казалось, Морок обрушивает на вторгшихся все свои ужасы. Но враги бросали стонущих раненых умирать в пыли и упорно двигались дальше. До их появления оставались считаные часы.
Три луны почти сошлись, и на нас лился искаженный, захваченный ими свет. Мир окрасился в радужные цвета, призрачно мерцал. Блики плясали на разрушенных стенах, засыпанных песком дорожках. Руины сделались кроваво-красными и по-своему великолепными. Схождение вот-вот должно было случиться. Вероятно, нам предстояло умереть еще до него. Во мне закипел гнев. Столько стараний, пролитой крови, потерянных жизней! А драджи все равно явятся за час до события. Норт сказал: успеем, мы почти готовы. Но «почти» – это не победа. Почти живой – все-таки не живой.
Возле дворца бодро копошились солдаты: сооружали баррикады, копали ямы, готовили укрытия для стрелков. Если драджи доберутся сюда до схождения, запросто они нас не возьмут. Шанс сдержать их у дворца, пусть небольшой, но был.
Мы ожидали на крыше – жалкая горстка. Первый стоял, сложив на груди руки, беломраморный, бесстрастный. Он остался совсем один. Его древние собратья, разорванные в клочья, упокоились в песке Морока. Если Первый и почувствовал что-нибудь, узнав об их смерти, то виду не подал.
Нас было шестеро: четверо капитанов, спиннер из Цитадели и слепой ребенок.
– Мы сможем, – с уверенностью заявила Каналина. – Еще четыре часа, и луны сойдутся.
Я посмотрел на огромное сооружение из железных и латунных пластин, стеклянных линз и медной проволоки.
– Станок готов?
– Всё на месте, – ответила Каналина. – Свет такой чистый. Я могла бы зарядить канистру за считаные минуты. А во время схождения это будет просто ошеломительно.
Станок стоял на платформе: высокий, из темного металла, с полированными линзами. Единственный в своем роде. Когда свет пойдет через него, он уже не остановится.
– Я могу начать прямо сейчас, – нетерпеливо сообщила Каналина. – Конечно, схождение еще не полное, но…
– Пусть луны сойдутся. Сердце зарядится меньше, чем за минуту, – сказал я. – Не стоит держать эту штуку вне ящика дольше необходимого. Вы же видели, что она сделала с волами.
Каналина неохотно кивнула.
– Но будьте наготове. Как только время придет, начинайте.
– Ну, зарядим мы сердце, а потом? – потерев лоб, осведомилась Каналина.
– Тогда Безымянные сделают свое дело, каким бы оно ни было. Воронья лапа говорил, что это – оружие. Он его применит.
– А мы? – спросила Каналина.
Я покачал головой. Вероятно, нас возьмут драджи. А если Воронья лапа задействует сердце, то мы тем более не вернемся домой.
– Думаю, нам конец. С самого начала было ясно: этот поход – самоубийство. Мы пришли сюда, чтобы умереть.
– Не просто умереть, – возразила Валия и стиснула руку Каналины.
Та поморщилась, но руку не отняла.
– Мы пришли, чтобы жили другие, чтобы дети любили, смеялись, смогли вырасти и состариться, – закончила Валия.
– Как чудесно было бы состариться, – мечтательно произнесла Каналина, и ее припудренные пылью губы растянулись в улыбке.
– Четыре часа, – тоскливо протянул Норт. – Их у нас не будет. Посмотрите.
Он указал на равнину. Там клубилась пыль и двигались темные фигурки.
Драджи явились.
Они были изранены, изнурены Мороком. Харки, пересекая пустыню, выбились из сил. Акрадий вел их своей волей, лишив всякой мысли. Драджи, словно ураган, неслись к неоспоримой цели. Спотыкались, оскальзывались в собственной крови, бросали раненых, но неслись. От армии остались жалкие ошметки, и все же она добралась.
