– Посмотрю будущее всего за десять марок, – позвала меня старуха из узкого прохода. – Читаю по небу, имею университетский диплом, предсказанное точь-в-точь сбывается. Проверь судьбу перед тем, как идти к ней!
Морщины вокруг глаз, морщинистые иссохшие руки, а одета в яркие шелка, на пальцах сверкают самоцветы. Гадание всегда было прибыльным делом – те, кто отправлялся рисковать жизнью, не жалели денег за толику уверенности. Я не больно-то верил в гадания. Строил свою судьбу сам. Уж вряд ли она записана в линиях на ладони.
Впрочем, вплоть до Пограничья, вряд ли отыщешь городок веселее. Я таких мало встречал. Надо думать, хороших предсказаний тут выдавали гораздо больше, чем скверных. Несчастный клиент – уже не клиент. А по мне, любого шарлатана можно простить, если он делает жизнь хоть малость радостнее. Местный народ старался на совесть.
Недаром Тнота решил поселиться здесь.
Из домов доносились пьяные голоса, смех. Впрочем, смех звучал немного натужно и фальшиво. Полагаю, не всем удается веселиться от души, когда над головой такое небо. Всю дорогу до дома Тноты я шел пригнувшись, не вынимая рук из карманов.
Дом был приличных размеров, покрупнее других жилых, но, конечно, поменьше, чем таверны и бордели. Однако даже в темноте виднелись признаки разорения. Хмурясь, я глядел на маленький садик. Я сам его вскапывал, а теперь он зарос дурной травой. На окнах лежал слой пыли Морока, все перепачкалось песком и землей. Тнота никогда особо не заботился о жилище, но я думал, что хоть Гиральт благотворно повлияет на старого распутника.
Похоже, времена изменились. Если и на этом фронте непорядок, я могу пожалеть о своем визите. Мне казалось, Тнота наконец отыскал для себя хорошее место – здесь, на самом краю расколотого неба, на границе ада.
Я торопливо постучал в дверь – трижды. Ждать не пришлось.
Возраст быстро догнал Тноту, и за пригоршню лет превратил в старика. Вроде ему шел уже шестой десяток. Гражданских я знавал и постарше, а вот навигаторов – нет. Оставшиеся на макушке волосы побелели, и хотя темная фраканская кожа по-прежнему оставалась гладкой, годы пьянства взяли свое.
Он был навеселе, из-под расстегнутой рубахи свисало объемистое дряблое брюхо. Тнота держал кувшин и моргал полусонными глазами. Похоже, пить он начал с заката и останавливаться не собирался.
– Рихальт, – выдохнул Тнота, заморгал, будто желая прогнать наваждение, затем шагнул ко мне и обнял, как мог, – единственной рукой, не выпуская кувшина.
Смердел он словно ношенный три недели носок.
– Ох, Рихальт, ну и дела! А я не ждал тебя, не прибрался…
– Разрешишь зайти?
– Конечно, чувствуй себя как дома. Вон кувшинчик в шкафу. Бери, что хочешь. Все мое – твое.
Он уже едва держался на ногах. От пары длинных свечей лился блеклый свет. В доме, как и снаружи, было грязно и неуютно. Будто болотный туман окутал все холодной унылой пеленой. Тнота уселся в кресло. Я думал, он на радостях забросает меня вопросами, но Тнота лишь качался взад-вперед и уныло молчал. Кресло под ним, словно старые ходики, издавало ритмичный скрип.
Я заглянул в шкаф. Почти ничто там не заслуживало названия «еда». Из наименее несъедобного обнаружились только банки с рыбной пастой. Нашлось и несколько кувшинов с пивом, но оно уже не влекло меня так, как в прежние времена. У Тноты не было ничего, что пробудило бы во мне старого демона.
В гостиную я вернулся с пустыми руками. Мой приятель прищурился, будто плохо видел сквозь сумрак.
– Давно не виделись, – заметил я.
– Кто знал, вернешься ли ты, – тоскливо изрек Тнота, посмотрел на мою бороду – в Мороке, кстати, проблемы с брадобреями – и добавил: – Не идет тебе.
– Я всегда возвращаюсь.
– Раньше ты не пропадал так надолго. – Тнота поморщился, словно производил в уме тяжелые вычисления. – Почти шесть месяцев.
– Не может быть, – буркнул я. – Хотя…
В самом деле, я уходил поздней весной, а теперь на пороге стояла зима. Что-то счет времени совсем сбился. И как только мне хватило пуль?
– Гиральт дома?
– Он ушел, – выдавил Тнота.
Ну дела. Бедолага. И с чего бы? Гиральт держал тут большой магазин, продавал снаряжение горнякам. Хороший, добрый человек. С принципами. Он мне нравился. И по возрасту подходил Тноте.
– Далеко ушел?
– Далеко. Сегодня не придет. Совсем…
Я решил больше не расспрашивать. Они прожили вместе три года на самом краю мира, а это очень немало. С Тнотой жить нелегко. Он трусоват и пьет словно жених, не посмевший сбежать из-под венца. Но Тнота верный и, где-то глубоко внутри, добрый, хороший человек. Как Гиральт. Да что же с ними стряслось?
Ладно, лучше не приставать. Последний друг все-таки. Мне нужно было бы спросить о своем. Но слова застревали в глотке.
Наконец я выдавил:
– Ты слыхал про Эзабет? Ее призрак видели?
– Нет.
– Вообще ничего не говорят?
Я заметил в уголках его глаз желтую коросту. Он подслеповато поморгал, кивнул, будто силился вытащить воспоминание из глубокого подвала.
– Тут подобные сведения не добудешь. Уж сколько лет – ничего. Если Эзабет и осталась в свете, мне о том не известно. Думаю, она ушла. Наверное, ты хотел услышать вовсе не это?
– А что насчет Амайры? Есть новости?
– Ни слова. Если она и работает на твоего босса, то далеко отсюда. А вот Дантри еще шныряет по окрестностям. Никак не словят его. Недавно взорвал большую мануфактуру. Наверное, по случайности. Хотя «случалось» у него аж три раза. Так что в случайность тут поверить трудновато.
– Были погибшие? – спросил я.
– Толком не знаю. Может, какие-нибудь «таланты».
Даже воздух в доме пропитался унынием. Казалось, у него есть запах и вкус. Когда я был здесь в последний раз, ярко светили лампы, Гиральт запекал баранью лопатку, с потолочных балок свисали пучки ароматных трав, на столе, прикрытый клетчатым платком, лежал свежий хлеб. А сейчас отсюда словно высосали жизнь и веселье. Гиральт никогда меня не любил, и, честно говоря, понятно почему. С каждой нашей встречей я выглядел все чуднее. К тому же Гиральт подозревал: в мои странные дела замешан и Тнота. А это уж точно его не устраивало. Но ради Тноты Гиральт был учтив и гостеприимен. А я радовался, что они нашли друг друга. Такое многого стоит.
В дверь постучали.
– Ждешь кого-нибудь? – я встал и опустил ладонь на эфес.
Эх, застарелая паранойя. Да кто может знать, что я здесь?
– Наверное, это мальчишка из таверны, взять заказ на завтра, – устало пояснил Тнота. – Или кто-нибудь захотел, чтобы я провел к раскопкам. Сейчас за такое берусь не часто, но ведь надо зарабатывать на жизнь.
