– Так не должно быть и не будет. Я не позволю.
– Ты совершил великие дела. Великие, кровавые и страшные. Но всему когда-то суждено закончиться. И тебе, и даже мне. Да, Эзабет Танза была. Но ветер переменился, и я должна измениться вместе с ним.
– Все делалось ради тебя! Ради твоего возвращения!
Я грохнул кулаком по черноте стола, и тот рассыпался на осколки мысли. Пламя вокруг нас дрожало и вихрилось.
Шлюзы открылись, и все, что я сдерживал десять лет, вылилось наружу. Исковеркать себя отравой, сделаться гребаной наковальней, способной бросить вызов молоту бога, – и для чего?!
– Ради тебя я перетряхнул этот мир, нарушил течение времени и света! Проклятые духи, я заслужил твое возвращение! А ты заслужила право вернуться. Даже если мне придется разрушить стены загробного мира и вытащить оттуда души, все до последней, я не остановлюсь.
Вглядевшись в ревущий поток огня, я прокричал:
– Слышите, вы, духи или боги, правящие миром? Я забираю ее!
– Это было не только ради меня, – тихо и очень спокойно произнесла Эзабет.
Похоже, она предвидела мою ярость.
– Ты боролся ради друзей. Ради Ненн и Тноты, ради твоей дочери Амайры. Ради потерянных детей. И ради Валии. Ты ее любишь, но любви своей не признаешь, потому что вцепился в память обо мне и боишься эту память предать. Но, Рихальт, здесь нет предательства. Ты поймешь, обещаю. Наша история пошла не по тому пути, но получилась она замечательной.
Эзабет шагнула ко мне. В ней, такой маленькой и хрупкой, было куда больше силы и мудрости, чем я собрал за всю свою жизнь. Она задрожала, и взгляд ее скользнул к медленно сужающемуся за моей спиной порталу.
– Рихальт, он закрывается, твой разрыв между мирами.
– Значит, я останусь тут!
Эзабет покачала головой.
– Я буду скучать по этой моей части. Женщина по имени Эзабет Танза любила тебя. Ох, духи, как она любила! За все, что ты сделал во времена вашей молодости, и за то, что сделал потом. Но мне надо уходить. Надо было еще тогда, в момент смерти. Но как уйти, если имя держит. Ты ведь понимаешь, правда?
– Нет. Отказываюсь понимать.
– Нужно отпустить прошлое. Эзабет Танза умерла, однако мне выпал шанс переродиться. И я не смогла… Но Эзабет Танза я тоже быть не могу. Ты понимаешь почему. Разве нет?
Горячие слезы жгли мои щеки. Все мечты и надежды последних десяти лет, которые я таил глубоко внутри, оказались бессмысленными.
– Ответь мне, – попросила Эзабет.
Я завыл, стиснул кулаки. Так не должно было случиться! В конце концов, это просто нечестно!
– Ответь.
Она взяла меня за руку. И, когда я открыл глаза, шепотом повторила:
– Ответь.
– Потому что тебе пора вознестись. Оставить себя прежнюю позади. Это и значит сделаться Безымянной.
Я понурился.
Эзабет наклонилась ко мне, обняла. Я крепко прижал ее к себе, словно пытаясь повернуть вспять ход времен. Да, все случилось так, как должно было случиться. И никак иначе.
– Я сделаюсь другой, – прошелестела Эзабет. – Ветер меняется, набирает силу. Любовь, в человеческом смысле, станет недоступной для меня. Но это нужно, чтобы идти дальше. А я не могу, пока мое имя живет в тебе.
Пламя вокруг нас вздымалось и ревело, проносилось ослепительным ураганом. Оно стремилось сбить с ног, закружить, утащить за собой. Портал, охваченный огнем, все сужался и сужался. Казалось, он вот-вот исчезнет. Я принял устойчивую позу, глубоко вдохнул, и жар потек внутрь меня. Пламя заревело громче.
– Знаю, – сказал я то единственное, что должен был сказать. – Тебе надо идти. И делать свойственное лишенным имени. Но и я не вижу пути назад, в людской мир.
Мои ноги поволокло по несуществующему полу. Связь с реальностью слабела, свет затягивал меня. Я хотел остаться здесь, жить рядом с Эзабет в призрачном свете – духом, привидением, да кем угодно. Было бы таким облегчением пустить все на самотек! Я вгляделся в поток света и ничего не увидел. Ну и ладно.
– Пути назад нет, – заключил я.
Сквозь стену огня прорвалась рука. Пламя клубилось вокруг нее. На руке было написано яркими серебряными буквами:
Затем появилась и вторая рука, разрывающая огонь, заново расширяющая прореху между мирами. В портале показалась Валия с запрокинутой головой и разинутым в беззвучном крике ртом. Она сумела проложить обратную дорогу для меня. Для нас.
Эзабет улыбнулась с небывалой грустью. То, что осталось от женщины, за которую я готов был умереть тысячу раз, все еще чувствовало боль.
– Человечность, – сказала она, – вот чего никогда не понимали ни враги, ни Безымянные. А человечность – ключ ко всему.
– Рихальт, – прошептала Валия.
Она стояла по ту сторону и не видела нас, но силой своей воли удерживала портал. По ее лицу катились обжигающие слезы.
– Рихальт, пожалуйста, вернись. Ты нужен мне.
– Возьми ее за руку, – тихо попросила Эзабет. – Тебе следовало сделать это еще много лет назад.
Я посмотрел на Валию, окутанную темным пламенем, рискнувшую всем ради последнего шанса на наше с ней будущее. То будущее, о котором я мечтал, но не позволял себе верить в его достижимость. Огонь не был моим миром. Валия же хранила меня, пока я делал то, что считал важным.
Да, мы нуждались друг в друге.
– Мое сердце принадлежит тебе, – обратился я к Эзабет. – Но, понимаю, ты должна идти.
– Мы оба должны.
Она улыбнулась, теперь уже без печали. Как прежде, когда любила меня.
– Прощай, Рихальт.
– Прощай, Эзабет.
Я взял ее за руку и почуял непостижимую мощь, необъятную, полную знания, ярости и того, что навсегда останется за границами разума. Затем я коснулся другой руки, живой и теплой. Она крепко сжала мою и с силой, большей, чем любая магия, вытащила меня из огня.
Глава 40
Я моргнул и понял, что сижу, привалившись к чему-то. Но где?
Ощущение реальности медленно возвращалось. Объятия, какая-то тяжесть, чей-то подбородок на моем плече. Валия. Волосы ее были распущены, серебристые пряди спадали мне на грудь. Она что-то говорила, но я не мог разобрать слов. В глазах немного прояснилось. Я посмотрел на свои руки. Черные вены исчезли, их выжгло напрочь. На коже, пусть несколько раздраженной, но свежей и чистой, не осталось и следов чешуи. Все выгорело дотла. Я провел языком по зубам и понял: они снова обычные, не заостренные. Пары из них не хватало – на прежних местах. Одежда сгорела, как и волосы на теле. Но это скорее рассмешило меня, чем взволновало.
