Во мне загорелось безудержное желание отвесить ему пощечину. Он же знал, что я никогда не бывала на подобных праздниках и нарочно воспользовался моей неопытностью. Подумать только! А я еще и сама полезла к нему целоваться! Пускай он и уберег меня от провала в этом испытании, но я начинаю сомневаться, что подобное унижение перед напыщенным хмырем того стоило!
— Зачем вообще тебе понадобилось мне помогать и предупреждать обо всем! — зло выпалила я.
— Мидея попросила приглядеть за тобой. Вы ведь вроде с ней теперь подружки, — фыркнул молодой лорд, — К тому же, ты можешь нам еще пригодиться.
— Да, будто я какой — то инструмент или вещь. Карманная безделушка! — я раздраженно зашагала вперед, но Мидеус остановил меня.
Он взял меня за руку, хотя я и противилась этому. Ровно до того момента, пока не увидела силуэты стражей у ворот замка.
— Играем спектакль до конца, — сказал Мидеус снова скрепляя наши пальцы в замок, — Иначе окажется, что позорилась ты сегодня напрасно.
И так, рука об руку мы вошли в холл смотрящих в полной тишине.
Глава 11
Спалите сердце мне в своем огне, исхитьте из дрожащей твари тленной
Усталых дух: да будет он храним в той вечности, которую творим.
Йейтс Уильям Батлер
Зал опустел, не считая нескольких слуг, смахивающих остатки былого великолепия в мусорные холщовые мешки. А все что оказывалось не тронутым они смахивали себе в карманы.
— Что ж, тут я тебя покину, — произнес лорд, отпуская мою ладонь, — Архивариусу Говальду нужно выспаться. Завтра его ждет ранний подъем.
Длинными пальцами Мидеус подцепил закупоренную бутыль медового вина, стоявшую на одном из неубранных столов, и с хозяйским видом направился в королевское крыло.
Я тоже собиралась уходить, но за углом столкнулась с капитаном Сурианом. Этого настырного мужчину я узнала даже под золотой маской барсука. Он улыбнулся во все тридцать два зуба, увидев меня. Словно все это время поджидал.
— Леди так рано покидает наш праздник, — вкрадчиво произнес он.
Суриан приблизился ко мне и, протянув руку, пытался обхватить меня за талию, но я увернулась.
— Даме всего лишь нужно пойти в свою комнату, чтобы припудрить носик, — я растянулась в вежливой улыбке.
— Может, я могу к вам присоединиться? — снова спросил он, проводя пальцем по моему обнаженному плечу.
— Тоже хотите припудрить носик?
— Нет, пойти в вашу комнату, — Суриан приблизился ко мне.
Даже под чарами этой ночи я не находила в нем ни капельки привлекательности.
— Не стоит, — холодно ответила я, пытаясь проскочить мимо него.
Но он снова вытянул руку, в очередной раз обнимая меня за талию, но я оттолкнула его.
— Я сказала не стоит, — резче повторила я и побежала вперед по коридору, в южное крыло невест.
О, Великие, да что с ними со всеми не так? Неужели среди всех этих аристократов не найдется ни одного, кто бы понимал чувства девушки?
Оставшись одна, я почувствовала себя совершенно опустошённой. Настроение снова испортилось, а заканчивать вечер таким образом не хотелось. Особенно прятаться в такую ночь в своих покоях. Поэтому я задумала хитрость.
Благо, я знала, что королевский двор — не единственное место, где сегодня жгут костры.
Добравшись до своих связных сережек, я вызвала Инону, приказав ей захватить с собой ее синий плащ. Вскоре мы встретились с ней и Юнкой в моих покоях.
Было видно, что они примчались сюда с праздника. Обе мои подруги были взъерошенные и раскрасневшиеся. На них были белые хлопковые платьица просторного покроя, а головы украшали венки. В руках они держали деревянные маски: Инона- бурундука, а Юнка- зайца. Выходит, маски закрепляли чарами только на нас, а простым смертным это было вовсе не обязательно.
— Почему вы… то есть ты, здесь? Почему не празднуешь? — спросила Инона, протягивая мне свой плащ камеристки. А ведь я так надеялась, что больше мне не придется его носить.
— И зачем тебе это тряпье? У тебя такой красивый наряд, — сказала Юнка, когда я накинула плащ себе на плечи, — Да и праздник в самом разгаре.
— Не хочу я веселиться с этими высокородными снобами. Вы ведь знаете, где проводят праздник для … менее благородных обитателей замка?
— Да, за дворцом на холмах, — заговорщицки отозвалась Юнка.
— Тогда пойдемте веселиться без надзора этих господ.
Мои подруги радостно улыбнулись и закивали, а я почувствовала укол совести. Пускай, я и пробыла среди высокородных совсем недолго, но среди них я чувствовала себя вполне комфортно. Нервишек, конечно, поубавилось, да и организм привык постоянно вырабатывать адреналин, но моя жизнь определенно стала более насыщенной.
Однако я натянула капюшон, скрывавший мое лицо наполовину и пошла за подругами. Юнка провела нас к другому выходу из замка, и мы тут же увидели на возвышенности пепелища сразу нескольких костров. Мы быстро смешались с толпой, а я все жадно оглядывалась по сторонам.
— Что ты высматриваешь? — спросила Юнка с любопытством.
— Ищу своих друзей… — не глядя на нее бросила я.
Я приблизилась к музыканту с причудливым инструментом, который я никогда раньше не видела, когда Инона положила руку на мое плечо и прошептала:
— Я бы на твоем месте не очень торопилась раскрывать нам все свои карты… особенно Юнке. Учитывая, какое положение ты теперь занимаешь. Сегодня все-таки ночь костров. И нами завладевают сильные эмоции.
О чем это она? Неужели дружеская ревность? Никогда не думала, что мне придется с этим столкнуться.
— Да все в порядке. Вы же мои подруги, и я рада с вами всем делиться. Я все та же Лисса. Мне нечего от вас скрывать, — солгала я, дружески похлопав Инону по руке и поспешила вперед.
Пускай на людях здесь не было роскошных нарядов, украшений и искусных масок, но они всё так же водили хороводы, пели, плясали и играли на музыкальных инструментах. Пили они, конечно, не то пряное вино, которое я попробовала во внутреннем дворе, а кислый яблочный сидр и крепкие ягодные настойки, но я с радостью отхватила пару кружочек и того и другого. Лишь бы только избавиться от горького привкуса унижения, оставленного встречей с Мидеусом.
Подумать только, а ведь он сын королевы ветров. По сути принц, пусть и не наследный. Но его воспитание и поведение явно отличались от Робайна. Хотя, откуда мне знать, как принцы и принцессы ведут себя с теми, кого считают ровней?
Не смотря на праздник, мое лицо становилось мрачнее тучи с каждой секундой и с каждым выпитым напитком. И даже маска едва ли могла это скрыть.
Где бы я ни была, я всюду чувствовала себя чужой. На балу я чувствовала себя самозванкой. На Белтейне у господ чувствовала себя беззащитной марионеткой, служанкой. А на пирушке у слуг чувствовала себя капризной госпожой, которой просто захотелось поразвлечься не как всем. При любом раскладе я носила на себе маску. Просто сегодня она стала осязаемой.
