А об Ортисе и Санше даже думать не хотелось. Это было слишком тяжело, для моего заторможенного мозга.
— Почему ты сегодня активная? Ты ведь всю ночь провела на празднике. Откуда эта бодрость? — хмуро повернула я голову к Иноне, которая раздвинула плотные шторы.
Солнечный свет причинял боль, будто я нежить какая-то.
— О, великие! Тебе немедленно нужно принять ванную! — охнула подруга, разглядев меня в лучах солнца.
Да уж, зрелище я являла собой дикое: остатки макияжа легли под мои глаза темными кругами, лицо опухло от слез, губы от поцелуев, а блестящая пудра размазалась по грязной драной тунике. На голове и вовсе было птичье гнездо!
— И да, отвечая на твой вопрос- я почти не употребляю спиртное и ложусь спать довольно рано. Даже вчера, я сразу покинула праздник сразу после полуночи.
Слова, делавшие ее такой правильной, вызвали во мне легкое раздражение. Но я сама виновата, что переборщила вчера с алкоголем и почти лишила себя сна. Инона не заставляла меня пить, целоваться или шляться по лесу до рассвета.
Не смотря на слабость во всем теле, я добралась до будуара и окунулась с головой в ванную, полную прохладной воды, ароматных масел и лепестков цветов. Мне сразу стало легче.
Я могла бы провести здесь весь день, отмокая, однако Инона не позволила мне сделать этого.
— Выбирайся, у нас не так много времени! — поторопила она меня.
Пока я сушила свои волосы магией, подруга нанесла на мое усталое и опухшее лицо тонизирующий крем, и спустя каких-то двадцать минут я уже была похожа на живого человека, однако состояние было все равно подавленное.
— Воды, — попросила я.
— У меня есть кое-что получше, — с деловитым видом, камеристка поставила на трюмо рядом со мной хрустальную рюмку с настойкой из алоэ и рябины.
— Это невероятно вкусно, — изумилась я, опустошив содержимое. Да и голова стала болеть куда меньше.
— Мой собственный рецепт, — похвасталась она, — Если твоя семья часть богемы, то вам приходится довольно часто бывать на приемах и пирушках. И далеко не все члены моей семьи придерживаются той же жизненной позиции, что и я.
— Ты про трезвость и ранний сон? — вяло уточнила я.
Несмотря на то, что мне стало лучше, моей камеристке предстояло приложить немало усилий, чтобы я могла показаться перед королевской свахой.
Она нарядила меня в широкие бриджи из темной легкой ткани и короткий камзол. На ногах красовались простые балетки, а в цшах- серьги из черно жемчуга. Никаких блесток, камней или бисера. Все просто и лаконично.
Завязав передние пряди волос в косы, соединяющиеся на затылке, на подобие тех, что я часто себе делала, живя в поместье старого лорда, я была готова к выходу.
В оранжерее было слишком светло и войдя туда, я сразу же сощурилась. Однако, спустя пару мгновений, с облегчением поняла, что не я одна так делаю. Остальные невесты даже не старались казаться бодрыми и приветливыми, литрами поглощая свежевыжатый апельсиновый сок с кубиками льда. Лишь одно лицо сияло и излучало радость. Это была виконтесса Балье с синими губами, растянутыми в улыбке от уха до уха.
— Ой, Лисса, садись к нам! — звонко позвала она меня.
— Лифа, ты можешь помолчать? Без громких звуков пожалуйста, — страдальчески закатила глаза Мидея, сидевшая рядом.
Леди Толлас и сегодня не воспользовалась макияжем, явив всем невестам свое изнуренное лицо. Зато без синих губ.
— Спасибо, что отправила вчера своего брата меня предупредить, — тихо сказала я ей, присаживаясь рядом.
Пожалуй, это был первый раз, когда я сказала ей «спасибо».
— Что? Какого именно брата? — недовольно проворчала она — А, ты про Дейя? Черт знает где его носит. Со вчерашнего вечера не могу с ним связаться даже ментально. Да к, о чем это ты? Впрочем, не говори, это не важно. Давайте все просто помолчим.
С этими словами герцогиня потянулась к ведерку со льдом и пальцами подхватила пару кубиков. Она приложила их к своему лбу и тяжело вздохнула.
— Ого, Мидди, никогда бы не подумала, что ты позволишь себе подобное поведение в такой формальной обстановке! — прощебетала рыжеволосая подруга.
— Да плевать. И мне, и всем остальным, — снова проворчала Мидея, но заслышав цоканье каблучков, тут же бросила лед и выпрямила спину. Другие невесты поступили точно так же.
— Доброе утро девушки. Хотя, вернее сказать, добрый день, — хихикнула королевская сваха.
Сейчас куда больше мое внимание привлекали не ее слова, а ее лицо. На леди Жулейн сегодня были очки, но не такие, как носила Инона. Они были сделаны из темного стекла. В обычной жизни я бы вряд ли догадалась для чего они, но после вчерашнего праздника, я сразу поняла, что у Хольды Жулейн ночка тоже выдалась бурной.
— Вижу, погуляли вы вчера на славу, — произнесла леди Хольда, кинув на нас насмешливый взгляд из-под своих очков, — Надеюсь, это того стоило. Ведь сегодня, все девушки, чьи губы окрасились в синий, должны будут покинуть королевский замок. Да-да, вы не ослышались. Но можете не переживать, никто не наводил на вас порчу и ягодное вино не окрасило вам губы. Этот цвет означает, что испытание ночью костров вами провалено, и вы предпочли нашему принцу других мужчин.
— Выходит, что это не бал был нашим испытанием, а ночь костров? — пискнула русоволосая невеста в изумрудном платье. На ее лице сначала отразилась паника, а затем облегчение. И судя по тому, что ее губы синими не были, ей удалось избежать искушений Белтейна.
— Итак нас сегодня покидают Лифа Балье… но вижу, вы не особо этим опечалены…. Ганора де Оста, Илигана Галди… да-да, правду не скроешь под темной губной помадой, милочка. И Элина Геллар.
— Почему это я покидаю отбор? — возмутилась графиня, — Мои губы не синие!
Потому что ты двуличная змеюка и всех уже достала? Такие аргументы принимает его сиятельство?
— Предать верность своему жениху можно и без поцелуев в губы…. Или, вы думали я не узнаю?
Графиня скривила лицо, а в ее глазах промелькнули гнев и ярость.
— Ну и плевать! Лорд Толлас все равно на мне женится после вчерашнего! Он тоже принц, пусть и не наследный!
Вот теперь я уже окончательно перестала что-то понимать в перемещениях Мидеуса по дворцу. Сначала он сказал, что уходит в свои покои, потом, я встретила у своей двери, и где — то в промежутке он еще и успел пообжиматься с графиней? Почему он тогда не воспользовался мной, если так легко избавил меня от синих губ? Хорошо, допустим, я ниже его герцогского достоинства. Но к чему вообще меня избавлять от синюшности? Не похоже, что Мидея обращалась к нему на эту тему… Столько вопросов, а моя голова гудела слишком сильно, чтобы думать о подобном.
— О, великие! — Мидея раздраженно прижала пальцы к переносице. Она часто так делала, когда пыталась держать себя в руках, — Мой брат как всегда в своем репертуаре. О, великий Арр, сохрани меня от такой невестки!
