— Вообще-то, его положено носить на шее, — ворчливо заявил ФСКП-шник и поднес к артефакту сканирующий амулет. Тот налился пульсирующим багровым сиянием, демонстрируя уровень моей оболочки, и проверяющий удивленно вскинул брови, но ничего не сказал.
— Вообще-то, такого требования не существует.
Я был прав: «держать при себе» совершенно не означало «таскать кусок камня на шее». Спорить мой собеседник не стал.
— Вам придется пройти с нами, — не терпящим возражений тоном заявил он.
— У меня рейс.
— Это не займет много времени.
На задержанного нацепили обычные полицейские наручники и навесили на всякий случай «Железные путы», не только сковывавшие движения, но и вытягивавшие понемногу энергию оболочки, не позволяя пользоваться знаками. Да он больше и не сопротивлялся, сидел понуро на лавке в углу каморки аэропортовской охраны, взлохмаченный и помятый, поминутно хлюпая разбитым носом.
— Знаешь за что задержан? — жестко поинтересовался у него один ФСКП-шник, бывший в этой паре, по-видимому, главным: второй в это время увлеченно копался в чемодане арестанта. Про то, как я нейтрализовал знак, они даже не вспомнили — видимо, решили закрыть глаза на нарушение, позволившее обойтись без случайного трупа. А ведь и это теперь запрещено.
Надеюсь, они не задумаются, каким образом псион-четверка прошел сквозь «Сферу». Ментатов среди них нет, так что восстанавливать детали происшедшего они вряд ли станут.
— Применение знаков второго уровня в населенном пункте, — сдавленно ответил тот, будто заранее заучивал эту казенную формулировку. — Без разрешения.
— Систематическое применение! — поправил его служивый. — В многоквартирном жилом доме! Где куча обычных людей кругом! Ну и зачем?
— Сестра… — снова хлюпнул носом арестованный. — Лейкоз…
Я мысленно прикоснулся к эмоциональной сфере его померкшей, будто сдувшейся ауры, и понял, ощутил то, что чувствовал он. Боль, отчаянье, горькое сострадание к близкому человеку, от которого уже отказались врачи. Попытка хоть как-то помочь… Знаки-то зачем? Лечение их почти не требует. А, отсекал боль у сестры ментальным «Плащом тишины». Глупость какая-то.
— Почему по вызову не явился? — продолжал допрос ФСКП-шник.
— Испугался, — выдавил из себя задержанный.
— Сестре-то помог? — зачем-то уточнил я.
Тот отрицательно помотал головой.
— Если б помог, не попытался бы сбежать за границу, — хмыкнул второй особист. — Вот все они такие: тут нагадят, и драпать. А теперь еще применение атакующих знаков в общественном месте, насилие к представителю власти, сопротивление при задержании… Попал ты парень. Лет на шесть попал.
Главный протянул мне заполненный листок протокола, я пробежал глазами написанный корявым почерком текст. Такого-то числа в указанное время, находясь в здании аэропорта Пулково, стал свидетелем… Оказал сопротивление при задержании, дважды применил атакующий знак «Огненное копье», энергетический уровень — второй… На многочисленные предупреждения не реагировал… Чем создавал непосредственную угрозу окружающим… С моих слов записано верно, сегодняшняя дата. В протоколе, разумеется, стояло чужое имя — то самое, что выдал особистам измененный моими стараниями регистратор. Кажется, моё намерение не доставлять беспокойства хозяину украденного загранпаспорта только что накрылось медным тазом. Надо будет потом, когда вернусь, попросить Злобного избавить бедолагу от слишком плотного общения с коллегами.
Парня жалко, но правила есть правила, они одни для всех. Какими бы дурацкими они ни казались, их нужно соблюдать, иначе начнется бардак, разброд и шатание. А еще нужно отвечать за свои поступки.
Скрепя сердце, я размашисто подмахнул документ придуманной на ходу подписью.
— Спасибо за сотрудничество, — кивнул мне ФСКП-шник. — Если понадобятся какие-либо уточнения, мы вас вызовем.
— Надеюсь, самое меньшее через месяц. Раньше я точно в страну не вернусь, — сообщил я.
До отправления самолета оставалось всего двадцать минут. Нужно было спешить.
Лететь пришлось с пересадкой. Белоснежный лайнер главной авиакомпании страны доставил меня в Рио-де-Жанейро, а там пришлось пересесть в самолет поменьше, который, утробно гудя моторами, перенес меня из залива Гуанабара в Международный аэропорт Манаус имени Эдуарду Гомеша — самое сердце бразильского штата Амазонас. Перелет выдался долгим, машину изрядно болтало, а спать совершенно не хотелось — да и не удалось бы с учетом тесноты салона и окружавшей меня компании в составе сотни галдящих попутчиков, которые, в отличие от респектабельных «аэрофлотовских» туристов, больше походили на пассажиров переполненной маршрутки. В общем, было, о чем подумать.
Что я знаю о Бразилии? Не так уж и много. Я не был здесь со времен зачистки последнего Гнезда: уничтожением Круга в Южной Америке занимались местные спецы. Причем, надо сказать, очень неплохо занимались.
Страны Южной Америки в политическом плане сильно зависят от позиции Штатов и потому часто копируют принятые там модели внутреннего устройства. На бумаге. В реальности население поплевывает на спускаемые сверху инструкции и живет по-своему. Законы в отношении псионов соблюдаются слабо, куда большее значение имеют сложившиеся обычаи и стереотипы. Причем очень важно, к какому социальному слою принадлежит псион и контактирующий с ним обычный человек, являются ли они оба выходцами из фавел или богаты, связаны ли с мафией, родились в городе или деревне, на севере или юге, насколько белая у них кожа.
Менталитет у населения своеобразный, отношение к способностям псионов — тоже. Хотя официально больше половины жителей страны считают себя католиками, к общению с духами местные относятся спокойно. Ватикан до сих пор резко отрицательно высказывается о сущностях ментала и считает тех, кто с ними активно сотрудничает, современным аналогом чернокнижников. Тем не менее, в Бразилии шаманов не особо притесняют. Вероятно, сказывается наследие предков, принесших различные культы из Африки или сохранивших верования с доколумбовых времен.
От кого-то я слышал, что сфера незаконных услуг в Южной Америке хорошо развита. Иными словами, можно достаточно просто нанять ментата, купить незарегистрированный артефакт, поменять внешность у подпольного целителя. Власти по мере возможностей с этими явлениями борются, но без особого успеха. У них нет ни качественного аппарата принуждения, как у нас и китайцев, ни налаженной системы доносительства и огромных денег, чем славятся Европа и Северная Америка. Правда, в Штатах сейчас сложилась странная ситуация и однозначного понимания происходящих там процессов у меня нет. Да ни у кого нет, наверное.
Экономику штормило, реальное производство не стремилось возвращаться из азиатских стран, скрытая инфляция, несмотря на стабильно высокий курс бакса, росла. Развитие интернета и средств коммуникации привело к усилению позиций части элит, тесно связанных с «бигдатой» и потеснивших традиционных промышленников и финансистов. Жесткая политика по отношению к псионам привела к невозможности занять некоторые рынки и ухудшению отношений с африканскими странами — источниками ценного сырья. Реальные доходы государства начали падать, оно не могло выделять то же количества ресурсов на социалку, что и раньше. Влиятельные группировки начали сводить между собой счеты совсем уж нецивилизованными методами, организуя бунты бедноты, беспорядки на расовой и религиозной почве и не чураясь заказных убийств.
