– Да, нормально всё у меня, – нахохлился сын.
– Саша.
– Да, блин! – закатил он глаза, но, всё-таки, наклонился, чтобы подставить мне лоб.
Приложила ладонь к нему, затем прислонилась губами, ощупала щеки и поняла, что прицепиться не к чему – пациент здоров.
– Ладно, – нарочито строго произнесла я. – Можешь сегодня пойти на тренировку. НО! Лёд не лизать и мороженное после катка не есть. Ещё раз снимешь шапку, катаясь с горки, и я куплю тебе меховую с завязками под подбородком. Розовую. Понял?
– Понял, – просветлело его лицо, пока он с деланой брезгливостью стирал со лба мой поцелуй.
Ох, уж эти независимые десятилетки. Всё-то они лучше всех знают.
– Тогда, я сейчас умоюсь и отвезу тебя во дворец.
– За мной скоро Ярик со своей мамой заедут. Я уже всё решил, можешь не волноваться, – уголки его губ дрогнули в легкой немного самоуверенной улыбке.
– Решала какой, – спародировала его мимику и сделал резкий выпад вперед, чтобы мягко ткнуть в ребра. – Молодец.
– Завтракать-то идёшь? – подпрыгнул сын на месте и, хватаясь за ребра, рассмеялся.
– Не хочу, – выдохнула я решительно и обратно забралась под одеяло.
– Бабушка там блины напекла.
– Всё-равно не хочу. Я пить хочу, а не есть.
– А я только что чайник вскипятил, – Саша продолжал будто бы ненавязчиво уговаривать меня.
– А кофе еще осталось? – приоткрыла я один глаз, понимая, что желание пить никуда не делось.
– Бабушка новую пачку только что достала.
– Ладно, – сдалась я. – Умеешь ты уговаривать, – вытянула руки из-под одеяла в сторону сына. – Выкорчевывай мать. Только не пукни.
– Не смешно, – фыркнул он, старательно пряча улыбку. – Учитывая, что ты тяжелая – очень сильно не смешно.
– Ах, ты! – возмущенно выпучила глаза. – Сейчас я тебе…!
Едва угроза успела прозвучать, как от сына в моей комнате остался только сквозняк из распахнутой двери.
Выбралась из постели, накинула на плечи вязаный кардиган, доходящий до колена и, укутавшись в него, вышла из комнаты в сторону кухни, из которой доносился запах маминых фирменных блинчиков и кофе.
– О, Вика! – встретила меня мама, заливающая тесто в сковородку. – Доброе утро! Выспалась? Какие планы? В магазин сходим? Не думала, куда устраиваться будешь?
– Тпрррр, мама, – выставила ладонь, желая остановить этот локомотив вопросов. – Я только что проснулась. Можно я хотя бы водички попью?
– А кто тебе запрещает-то?! Пей, – развела она руками и голыми пальцами, без какой-либо лопаточки или хотя бы вилки, перевернула блин на сковородке.
Поморщилась. Я думала, что когда стану взрослой, смогу делать так же, но до сих пор на всякий случай отскакиваю от сковородку, когда закидываю в нее картошку.
– Спасибо, – выдавила я сухо и налила себе стакан холодной воды из-под крана.
– Красивый букет, – изрекла мама. – Кто подарил? А пахнет как… ммм…
Непонимающе повернулась в ее сторону и поперхнулась водой, увидев, как мама уткнулась носом в букет, в котором еще несколько часов назад были спрятаны трусы одного нарцисса.
– Не надо его нюхать, мам, – отставила стакан в сторону и резко вырвала из ее рук букет, сразу отправив его в мусорный пакет. Саша замер с блином на полпути до рта, мама ошарашенно выучила глаза. – Подгорает, – указала я на блин в сковородке.
– Что не так с этим букетом? – спросила мама аккуратно и сняла блин со сковороды, заменив его новым слоем теста. – Он от кого-то ненадежного?
– Ни то слово, – согласно кивнула я и снова прихватила стакан, осушив его в несколько глотков. – Не заморачивайся. Просто веник.
– Дорогой веник. Такие абы кому не дарят, – словно размышляя вслух, проговорила мама. – Это с работы?
– Мам, какая разница?
– Просто любопытно, – легкомысленно махнула она рукой.
– Мм, – протянула я и села рядом с сыном, мягко толкнув того плечом в плечо.
С легкой улыбкой он ответил мне тем же.
– Сгуху будешь? – спросил, подставляя для меня блюдце и придвигая банку со сгущенкой.
– Наливай, – согласно кивнула и подхватила еще теплый блин, сворачивая его треугольником.
– Наливай, – выдохнула мама порицательно. – Эта Света тебя испортит.
– Ничего тётя Света не испортит, – возмущенно вклинился сын, но я видела, что весь его «наезд» на бабушку был сделан только для того, чтобы её немного от меня отвлечь. – Баба Марина тебя же не испортила, раз ты до сих пор не покрасила волосы в рыжий.
Подмигнула сыну и неслышно стукнулась с ним кулачками под столом.
Он знает, чем отвлечь бабулю.
– Ох, ну, сколько можно говорить?! – возмутилась она, помешивая тесто. – Ей волосы сожгли в салоне. Хорошо, что мне тот, с позволения сказать, мастер не попался, а то вообще бы тогда без волос домой пришла.
– Тебе было бы прикольно, – одобрительно кивнул Саша, сдерживая смех. – Я бы тебе татуху на макушке нарисовал. В виде цветка.
– Ой, шутник! – сыронизировала мама. – Какой шутник, а!
– Ну, а что? Ты же любишь цветы.
– Ну не на лысой же голове, Саш! – возмущалась мама, тоже начиная подхихикивать. – Дурачьё.
– Ой! – спохватился сын и достал из кармана телефон. – Ярик со своей мамой подъехали к дому. Я пошёл.
– Передавай тёте Лизе привет, – крикнула я вдогонку.
– Угу, – дожевывал Саша блин, прискакивая в прихожей.
– Сумку не забудь. И клюшку тоже!
– Я помню! – отозвался сын.
Торопливое шуршание куртки и топанье ботинок быстро оборвалось, когда хлопнула входная дверь, извещая меня о том, что мы с мамой остались вдвоем.
Тишина внутри кухни не сулила ничего хорошего. Могу поклясться, что прямо сейчас мама накручивает новый клубок вопросов, который через минуту-другую кинет в меня, чтобы я связала ей красочную историю, состоящую из ответов на эти вопросы.
– Так и не скажешь от кого букет? – спросила она, не оборачиваясь.
– С работы, – ответила я обтекаемо.
Кажется, круговорот вранья не закончится, пока из квартиры не выйдет последнее свидетельство присутствия того пацана в моей квартире.
– У тебя с ним что-то…
– Ничего, мам, – оборвала я её. – Просто букет, просто с работы. Просто выкинула его, потому что не хочу, чтобы что-то мне о ней напоминало. Не более.
– Как скажешь, – вздохнула она. – Просто обидно смотреть, как ты столько лет безупречной службы так просто спустила в мусор.
