И уже хочу лечь на кровать.
— Аллочка, пора спать! — Вздрагиваю от строгого голоса отца. Нужно идти, он меня ждёт.
Но перед тем, как выйти из предоставленной гостевой комнаты, я укладываю военную рубашку на кровать, а сама, не испытывая стыда, беру с собой майку.
Надеюсь, он не заметит пропажи, а если и заметит, то пускай знает, что теперь она моя.
И он будет моим. Обязательно!
Я буду в ней даже спать. Стирать ее я тоже не собираюсь. Хочу всегда ощущать его запах. Пахнуть как он.
Пока все это обдумываю, почти дурея от мыслей, укладываюсь в кровать в любимой пижаме с мишками. Ровно за секунду, до того, как в спальню входит, готовящийся ко сну отец.
На нем пижама, которую еще дарила мама.
Он очень любил ее, а после ее смерти от рака, перенес всю свою любовь и нежность на меня.
— Спокойной ночи, моя принцесса, — произносит преисполнено отцовской любовью. Целует в лоб и накрывает до подбородка тёплым одеялом.
Это наша традиция из года в год. Изо дня в день, если он дома, а не в командировке.
Но сегодня, после слов Тамерлана, о том, что я ещё ребёнок, впервые обращение отца, выводит из себя.
— Я не маленькая, — фыркаю обиженно. Отворачиваюсь к стенке, глотая непрошеные слёзы.
Жду, пока папа закроет дверь и откидываю одеяло в сторону.
Время всего десять вечера, а я уже должна спать.
Ещё чего!
Я всегда была примерной девочкой. Никогда не перечила отцу. Жила по строгим правилам и графику.
И вот к чему это привело!
Сегодня я точно не собираюсь этого делать. Не тогда, когда ярость внутри моего тела жаждет вырваться наружу.
Обвожу придирчивым взглядом свою комнату. Смотрю на неё другими глазами. И мне правда становится ужасно стыдно.
Тамерлан был прав.
Судя по количеству мягких игрушек, книжек о великой любви, и даже той самой кровати с парящим балдахинном, до взрослой жизни я ещё не доросла.
Вот кем меня видит Тамерлан. Я себя такой показываю.
Не удивительно, что он меня оттолкнул.
Ему явно не нравится, когда на нем виснут пиявки-малолетки.
Тамерлан, даже не заходя в мою комнату, понял, что со мной не нужно связываться.
Резко встаю, скидываю с полок все это яркое дерьмо, не жалея топчусь ногами по некогда любимым вещам.
Завтра же все выкину.
Нет! Сожгу!
Открываю шкаф с одеждой и морщусь, увидев все эти пестрые, разноцветные платья.
Такие, женщины не носят.
Ни одного сексуального наряда! Кошмар!
Пора обновить гардероб, заказать новых вещей или же сходить на шоппинг, ударив по пухлому, папиному кошельку.
Мне можно.
Но после того, как Тамерлан уехал, разбив мои мечты на его счёт, мне остается только рыдать и пенять на свою глупость.
Ничего не хочется теперь. Словно вместе с ним пропали все жизненные силы.
Что делать?
В голову приходит только посмотреть кино.
Поэтому включив сопливую мелодраму и достав из заначки сладости, усаживаюсь на пол. И начинаю тихонько выть в кулак.
Но не от того, что герой фильма был смертельно болен, а от того, что мой Тамерлан посмеялся и бросил меня.
Ведь я мечтала о нем два года, а он?!
Данная ситуация наверно его и правда позабавила. Возможно, сидит себе с каким-нибудь другом и рассказывает, что сегодня на него напала малолетняя идиотка.
Или может он прямо сейчас с… женщиной?
Красивой, элегантной и взрослой.
От этой мысли в животе скручивает внутренности, на горло давят рвотные спазмы, а слёзы вновь ручьём льются из глаз. К ним же добавляется и душераздирающий вой. Пусть и тихий, чтобы отец не пришел спросить в чем дело.
А может пойти к нему?
Потребовать доставить сюда Тамерлана и сделать моим мужем. Отец не отказал бы мне, он исполнит любую прихоть.
Мой безумный ход мысли нарушает телефонный звонок.
Я не сразу понимаю, что он разрывается так же, как и моя душа от переживаний.
Беру трубку на автомате. И так ясно, кто может мне звонить в такое время.
— Мальцева, неужели, — раздается елейный голос Ленки. — Я уже думала ты как обычно спишь ведь программа «Спокойной ночи малыши», давно закончилась.
Вот же су…
— Пошла ты! — говорю раздраженно, растирая горящее лицо. — Чего хотела?
Опять ей, что-то от меня нужно. Готова поспорить, что это деньги. Именно их у неё как обычно не хватает.
Она, конечно, забывает их отдать, но что с нее взять, с детдомовской.
Познакомились мы с ней на одном мероприятии. Меня туда затащил отец. Открытие нового дома малютки, который он и ещё несколько спонсоров построили в прошлом году.
Устроили праздник в честь этого, куда созвали и сироток, вроде Ленки.
Помню, как пошла искать туалет и нарвалась на одного неприятного парня. Ленка его быстро спровадила, зарядив между ног и пригрозив сделать из него отбивную.
Так и началось наше общение. Но вскоре отец узнал и потребовал прекратить нежелательные контакты.
Я, конечно, согласилась. Но продолжала дружить с ней тайно.
— Ладно, пошутить уже, что ли нельзя? — ржет она от не понятной мне шутке. — Слушай, тут такая ситуация неприятная произошла…
Ага, началось.
Знала бы она какая у меня произошла!! Может рассказать?
Я ей не раз говорила о своём монголе, а она только у виска пальцем крутила.
Видимо все думают, что он мне не пара, кроме меня самой.
Я всем ещё докажу, что он мой, а я его!
— Не томи, мне сейчас не до этого, — отвечаю раздраженно.
В трубке повисает недолгое молчание, и я уже хочу ее окликнуть, но подружка начинает рассказывать сама.
— Мой парень, помнишь, Генку? Его взяли за яйца. А ты же знаешь он не плохой. Он потерял товар и в общем. Мне нужен штукарь. В долг, — протараторила она так быстро, что я сразу и не поняла в чем дело.
Генка. Этот диллер, что крутился около неё все время? И когда это они стали встречаться. Непонятно.
Куда она ввязалась?
— Гнала бы ты его, он же додик, — все что могу ей сказать. Если это его долг, пусть ищет себе деньги сам, а не нагружает без того не богатую девушку.
— Алл, они ищут его, приходили ко мне, если ты мне не поможешь… Мне пи*дец.
