Я с наслаждением прогулялась до самого дома и заплакала, вдохнув знакомый аромат родного жилища.
На работу мне еще не нужно было возвращаться.
Работодатель сомневался, что сможет в кратчайшие сроки возродить фирму: убытки были колоссальные.
Я могла бы начать искать себе другую работу. Но сейчас я не собиралась этого делать. Я планировала начать искать работу позднее. Хотя сейчас я могла бы позволить себе не работать.
Менеджер из банка любезным голосом сообщил, что на мой счёт поступило семь миллионов долларов.
Фрэнк заплатил мне по миллиону за каждые сутки, проведённые с ним. Он подарил мне эту баснословную кучу денег.
Очень не хотелось думать, что он заплатил мне, как очередной продажной девице. Я обругала себя: о Фрэнке не стоило думать вообще!
Я привела в порядок разросшийся газон и перекрасила забор вокруг своего небольшого участка.
От нечего делать я затеяла дома перестановку и поменяла почти всю мебель. Я вставала засветло и ложилась очень поздно.
Спустя полторы недели мой домик было не узнать — и снаружи, изнутри он выглядел, как блестящая, новенькая конфетка!
Но радости в этом было мало. Я часто просыпалась ночами.
Мне казалось, что за мной наблюдают. Издалека, якобы ненавязчиво. Но я чувствовала присутствие чужого взгляда!
Может быть, я просто нервничала? Потому что мне не удавалось забыть Фрэнка Голдмана.
Вопреки всему, я думала о нём. Обо всём, что было. Злость на него уходила. Я всё чаще вспоминала о том Фрэнке, каким он был во время званого вечера в том проклятом загородном клубе или в последние сутки, проведённые мною в Портленде.
Такого Φрэнка я могла бы полюбить, но беда вся в том, что это уже произошло!
Немыслимо, но я тосковала о нём. Мне снились сны о нём.
О, это были не безобидные следы его присутствия. Во сне он снова раскладывал меня на столе в окружении свечей, лил воск на разгорячённую кожу и жадно вылизывал мою киску… Или бесцеремонно усаживал меня на колени, широко разведя мои ноги в стороны. Он гладил, пощипывал и ласкал меня.
Я просыпалась с пульсирующей промежностью и порочной влагой между ног. Я так заводилась после эротических снов, что кончала меньше, чем за минуту. Стоило мне закрыть глаза, как я видела перед собой его магнетический взгляд хищника. Я чувствовала его горячие губы и сильные пальцы всюду…
Фрэнк Голдман стал моим порочным наваждением. Он разбудил во мне чувственность, о которой я и не подозревала.
Мне не хватало его… Я даже начала придумывать, что он следит за мной на расстоянии!
Однажды я заметила, что в одно и то же вечернее время мимо моего дома проезжал чёрный внедорожник, останавливался неподалёку, и дежурил на протяжении всей ночи.
Как-то я заранее включила свет в комнатах, будто я дома, но сама устроила небольшую засаду. Стоило внедорожнику остановиться, как я подлетела и распахнула дверцу.
Но там был не Фрэнк. Мужчина в костюме уставился на меня.
— Мисс, закройте дверь! Вы мешаете вести наблюдение за домом ваших соседей! — отчеканил мужчина.
Рядом с ним сидел напарник и смотрел, правда же, в сторону дома соседей.
— Простите!
Я стушевалась и ушла, обругав себя. Мои соседи уехали отдыхать. Неудивительно, что они наняли кого-то проследить за своим домом.
ГЛАВА 37. Николь
Я поняла, что слишком много думаю о Фрэнке и о том, что было между нами. Мне нужно было сменить обстановку. Я поехала к маме и её новому мужу.
Οни как раз начали делать ремонт в детской комнате. Я с головой окунулась в эту нехитрую, но приятную работу.
Детская получилась великолепной. Мама была рада. Οна как будто светилась изнутри, придерживая рукой округлившийся животик. К слову, её новый муж оказался неплохим мужчиной.
— Спасибо, Никки! — улыбнулась мама. — Приезжай к нам почаще и больше не пропадай неделями!
Мама намекала на то, что в прошлом месяце от меня не было вестей целую неделю. Неделя с Фрэнком…
Вот опять!
Я постаралась перевести разговор на другую тему, напомнив маме, что она хотела разобрать старые коробки в подвале.
— Ох, милая! Мне неловко, что ты столько трудишься!
— Ничего, мама. На работе у меня всё равно затяжной отпуск! — отмахнулась я, сгорая от нетерпения заняться чем-нибудь.
Мы с маминым мужем за несколько дней выгребли весь старый мусор из подвала.
— Что делать с этой коробкой? — спросил мамин муж, вытаскивая на свет большую коробку, набитую каким-то барахлом.
— Тони, дай взглянуть, что там? — спросила мама. — О! Это старые дневники и фото моей Николь.
— Но девочек две? — спросил мамин муж, вынимая одно старое фото.
— Вторая — Моника. Она давно не живёт с нами. Николь, ты давно общалась с Моникой?
— Давно, мама! — сухо ответила я. — Она не горела желанием общаться, сказала, что у неё своих дел по горло!
— Вот видишь, Тони. Моника вся пошла в папашу. Гейбл до самого последнего волоска! — усмехнулась мама. — Даже не знаю. Оставить? Надо перебрать!
— Мам, если эта коробка тебе не нужна, отдай её мне? — попросила я. — Я переберу её на досуге и оформлю семейную доску для стены в своём доме.
— Отличная идея, милая! Бери, конечно! Ох, ты у меня такая затейница! — проворковала мама, целуя меня в щеку.
Я погостила у мамы недели полторы, потом вернулась к себе.
Но тоска быстро начала обгрызать меня. Я схватила первую попавшуюся туристическую брошюру, выбрала тур и вместе с большой группой отправилась в путешествие по Соединённым Штатам.
В большой компании было весело и не оставалось времени скучать. Портленд мы не посещали. Я специально уточняла у менеджера, будем ли мы посещать этот город.
Фрэнк был прав: счастье нельзя купить. Но можно купить яркие впечатления.
Я обзавелась десятком новых знакомых. Один парень пытался ухлёстывать за мной. Но я не могла заставить себя даже поцеловать его! Фрэнк въелся мне под кожу.
Пусть я буду озабоченная и одержимая мыслями об этом дьяволе, но я не стану насиловать свои чувства и ложиться под другого мужчину, дрожа от омерзения!
Когда я вернулась домой, я с удивлением увидела в гараже коробку. Сначала я не поняла, откуда она взялась. Потом хлопнула себя по лбу.
— Дырявая голова, Николь! Это же наша детская коробка!
Я не стала заносить коробку в дом. Мне не хотелось портить светлую атмосферу моего домика мыслями о Монике.
Я планировала выбрать всё, что касалось меня и мамы, и сделать из этого стенд на стену. Было бы здорово! Своя стена светлых детских воспоминаний.
