Я зашипела от боли и отскочила от Лидии, потирая место удара.
– Мам, ты с ума сошла? Прекрати!
– Прекратить? – она наступала. – Я выбью из тебя эту дурь!
Взмах. Удар. Бок обожгло с той же силой.
– Прекрати! – закричала я, закрываясь руками.
– Нет уж! Тебе сколько лет? Дрянь! А ему? Он старше тебя в два раза! А ты раздвигаешь перед ним ноги!
Удар. В этот раз по голым ногам.
– Уже все в городе говорят, что ты проститутка! Я сгораю со стыда каждый раз, как слышу это!
Удар по руке.
Она била меня так, как бьют скот на пастбище. Я чувствовала себя каким-то животным, провинившемся перед хозяйкой, которая меня теперь наказывала.
– Нужно было оставить тебя в роддоме, неблагодарная тварь!
Удар по ягодице.
Я вскрикнула и тут уже не выдержала, перехватывая ее руку с ремнем, чтобы она больше не наносила мне удары.
– Не тебе меня судить, поняла? Не тебе! – закричала ей прямо в лицо. – На твоем месте любая бы мать радовалась за дочь, а ты только и делаешь, что контролируешь меня, унижаешь и кричишь! Ты меня просто ненавидишь!
– Да лучше бы ты сдохла в младенчестве! – Лидия с силой оттолкнула меня, и я больно ударилась о тумбочку спиной, а потом свалилась на пол.
Женщина подскочила ко мне и снова стала бить меня ремнем, оставляя невыносимо-болезненные ощущения на коже. Она била меня по рукам, которыми я прикрывала голову, по груди и ногам, без разбору. Я кричала, чтобы та прекратила, но мама не останавливалась.
На наши крики прибежал отчим, он-то и оттащил эту сумасшедшую от меня, а затем, кричащую угрозы в мой адрес и проклинающую день, когда я появилась на свет, выволок ее в коридор.
Я же подскочила и захлопнула дверь на замок, припав к ней спиной. Спустившись по ней на пол, я глубоко задышала, будто мне не хватало воздуха, а потом не выдержала напряжения и заплакала, давясь слезами и едва слышно всхлипывая.
Этот день должен был запомниться мне чудесным утром, возможно, самым лучшим в моей жизни, но, кажется, он запомнится мне чудовищным избиением собственной матерью…
Стараясь успокоиться, я подползла к зеркалу и стала стягивать с себя платье. Когда я увидела свое тело, исполосованное красными линиями и кое-где с выступившей кровью от ударов ремня, я сильно сжала челюсть, чтобы не заплакать вновь, но горячие слезы все-равно брызнули, опаляя щеки.
Тело сильно ныло и местами чесалось, но это было ерундой по сравнению с душевной болью, которая разрывала меня сейчас на части.
Раздался стук в дверь, и я обернулась.
– Катя, ты в порядке? – спросил негромко Михаил. – Тебе нужна помощь?
Я молчала.
– Дочка?
– Оставь меня, – ответила я, но голос больше был похож на собачий скулеж. – Я не хочу никого сейчас видеть. Оставь, пожалуйста…
Мужчина потоптался под моей дверью, а потом ушел.
* * *
К вечеру, когда я выбралась из комнаты и пошла в ванную, под сочувствующим взглядом отчима, то первым же делом заперлась и разделась, чтобы полностью видеть свое тело.
На фарфоровой коже не осталось живого места, казалось, это один сплошной синяк. Синяки на руках, ногах, спине, животе и даже груди, они были бордовые, страшные на вид, а касаться их и вовсе не хотелось.
Когда я залезла под горячий душ, тело заболело, и я не сдержала болезненный вопль.
Кое-как искупавшись, я вернулась в ванную и обнаружила на тумбочке несколько бутербродов и горячий чай, но, увы, у меня не было аппетита.
Убрав все за дверь, я снова закрылась и улеглась на кровать, борясь с появившейся головной болью.
Я тихонечко лежала и жалела себя, даже не желая сообщить о случившемся Ане или Авдееву. Последний и вовсе не должен ничего об этом узнать…
Глава 17
Утром я еле-еле встала с кровати ко второй паре, шипя от боли и радуясь, что в доме я сейчас совершенно одна, а потом, подойдя к шкафу, вытащила давно лежащую сиреневую толстовку, которую решила сегодня надеть, дабы спрятать свои синяки от посторонних глаз. Совсем не радовало наличие в этот день физкультуры, можно, конечно, сослаться на плохое самочувствие, но преподаватель отправит меня в медпункт и там вскроется моя ужасная правда, а мне совсем не хотелось, чтобы в институте появились сплетни по поводу того, что меня избивает собственная мать.
Нет, кое-как, но нужно пережить этот день, а потом еще две недели, пока не сойдут синяки, хотя, мне кажется, это займет намного больше времени.
Сегодня состояние моего тела выглядело еще более плачевно – глядя на меня, можно было подумать, что я избита толпой хулиганов или и вовсе попала под поезд. Но больше всего меня пугало состояние моего лица – измученное, с синяками под глазами, бледное.
Приняв душ, я сделала себе на лицо тонизирующую маску и налепила под глаза патчи, а затем отправилась на кухню, потому что есть хотелось просто жутко.
Сделав чай, я стала готовить бутерброды из белого хлеба с ветчиной и паштетом, накидав еще сверху пару кружочков свежего огурца.
После того, как подкрепилась, я ушла смывать маску, которая, кстати, результата особо не дала. Вернувшись в свою комнату, я надела толстовку и штаны, которые шли с ней в одном комплекте, волосы собрала в пучок, а затем начала замазывать лицо тональным кремом и консилером, чтобы придать коже более человеческий вид. Уложив брови, я подкрасила ресницы и в принципе была уже готова, но вспомнила, что я не подготовилась к одному практическому заданию – вчерашние события просто выбили это у меня из головы.
Обреченно вздохнув, я собрала тетрадки в рюкзак и спустилась в прихожую, где быстро надела куртку, шапку, ботинки, а затем выскочила из дома, встречая Аню почти на своем пороге.
– Привет! – девушка как всегда цвела и пахла. – А чего это ты сегодня в таком виде?
Я заметила, как она оценивающе посмотрела на меня, потому что в институте я в таком виде никогда не появлялась.
– Так, физкультура, – нашлась я. – Не хочу потом переодеваться.
– Ааа, – подруга кивнула. – Понятно. Ну, пойдем?
– Пойдем, – ответила ей я.
Мы шли по дороге и Аня, не переставая, рассказывала о своих выходных, проведенных за городом у бабушки, а я слушала, улыбалась и старалась вести себя как обычно, не выдавая своего положения.
– А у тебя как прошли выходные?
Я повернула голову к ней, хмурясь от холодного ветра.
– Нормально, – пожала я плечами. – Ничего особенного. Сериалы смотрела.
Девушка недоверчиво посмотрела на меня.
– У тебя все нормально?
