Странно то, что на них совершенно не было одежды, то есть, никаких следов от нее не осталось, так что, я сомневаюсь, что она вообще была.
Склонившись над одним, я закрыла рот и нос ладонью, потому что от него все ещё воняло, и стала рассматривать череп. Он был пробит, возможно, при жизни. А ещё, его ребра неестественно торчали в разные стороны, будто у него вырвали сердце.
Отвернувшись от первого, я подошла ко второму, подрагивая от холода и поджимая пальцы на ногах.
С ним была та же ситуация — такие же следы, как и на первом.
Постояв немного, я подумала, что третьей не буду — рано мне пока умирать.
Взгляд упал на торчащие из рук и ног трупов кости, и в голову пришла не очень гениальная, но, думаю, все же неплохая идея.
Скривившись, я вырвала сломанные кости с заостренными концами из конечностей своих приятелей, с которыми провела чудесную ночь и подошла к поросшей вьюнком земляной стенке.
Это было тяжело. Я никогда не была скалолазом или альпинистом и не участвовала в туристических соревнованиях, поэтому подъем по стене с помощью костей дался мне нелегко. Я падала несколько раз, потому что ноги соскальзывали, а кости не хотели вбиваться в землю. К тому же, одна легко сломалась и пришлось выламывать из тела другую. Я не хотела их осквернять, но у меня не было выбора! К тому же, я ужасно хотела есть.
Я смогла выбраться только через попыток сорок. Упав на мягкий мох, я вздохнула и закрыла глаза, переводя дыхание.
Наконец-то…
Усевшись, я оглянулась по сторонам, но ничего примечательного не увидела. Кругом был лес, и от этого не становилось легче. Если я смогла выбраться из мертвой ямы, то ещё не значит, что отыщу дорогу назад.
Может, покричать? Ага, и созвать волков на званный завтрак, молодец Ди, очень умно.
Наверное, я сейчас выгляжу, как будто в лесу неделю прожила — вся грязная, лохматая, в еловых иголках, бррр… Может, меня и есть побрезгуют?
Так, нужно куда-то идти. Вот сейчас подумаю хорошенько, возможно, положусь на свою интуицию, и наверное выйду куда-нибудь, к людям.
Прикрыв глаза, я стала дышать ровно, пытаясь не поддаваться наступающей на горло панике. Справа, в темноте, я увидела какое-то сияние и открыла глаза.
Направо идти что-ли? Ну, была ни была… терять-то уже нечего.
Я поднялась на ноги и шла вперёд, куда мне указала «интуиция», шипя от боли в ногах, куда беспощадно впивалось все, что попадалось на пути.
Это не самое страшное, что может быть, — меня вполне могли бы разорвать волки или утащить в нору Лешие, но я все еще жива и постараюсь забыть то, что случилось, если выберусь из леса. Думаю, мне понадобится помощь психбольницы, после такого приключения.
Внезапно, я услышала голоса где-то позади себя, и не придумав ничего лучше, спряталась за корнями огромного дуба.
— ...я с вас шкуры сниму, — послышался грозный рык. — Как вы могли пропустить момент, когда она пропала?!
— Может, она сбежала?
— В пижаме?!
Тишина.
— Я ее чую, она совсем рядом.
Что значит «чую»?!
— Босс, мы…
— Позже!
Я узнаю этот тон из тысячи. Неужели, мужчина пошел на мои поиски?
Я выглянула из своего убежища и сразу же наткнулась на пристальный взгляд медовых глаз с невысокого холмика.
Вильгельм…
— Нашел… — брюнет спрыгнул вниз и поспешил ко мне, не обращая больше ни на кого внимания.
Мужчина подхватил меня на руки, даже не позволив сказать и слова, и сжал в теплых объятиях.
— Нашел... — выдохнул он облегченно мне в макушку.
А я… я была безумно рада, что Вильгельм отыскал меня.
В итоге, осознав, что весь этот кошмар закончился, я заплакала. Плевать, что я и без того страшная, плевать, что это видят мужчины. Мне нужно поплакать..
— Поставлю на твои окна решетки, — брюнет все также держал меня на руках. — И возможно, чипирую тебя, чтобы знать местоположение.
— Я не собака! — всхлипнула я, не поднимая головы. — И я не хотела этого! Не знаю, как так получилось!
— Тише, — Вильгельм поцеловал меня в висок. — Пошли домой…
* * *
Я сидела на диване, в кабинете Вильгельма, закутавшись в плед и держа в руках чашку чая, которую мне принес брюнет. Сам он сидел на уголке своего рабочего стола и посматривал на меня, будто настраивался на что-то.
— Как ты сейчас себя чувствуешь? — спросил он, складывая руки на груди.
Я подняла на него глаза.
— Уже лучше, спасибо, — я отпила из кружки. — Зачем я здесь? — я обвила взглядом кабинет.
Вильгельм вздохнул. Тяжело так…
— Ты знаешь, что произошло?
Я пожала плечами.
— Лунатизм. Наверное, из-за аутизма.
Брюнет хмыкнул и встал с своего места, проходя чуть ближе ко мне.
— У тебя нет никакого аутизма, Аркадия. Все твои диагнозы — незнание врачей твоей истинной природы.
Так, стоп. Мне сейчас это снится? Что за бред он несёт?
— Что ты такое говоришь? — не поняла я. — Какой еще природы?
Мужчина почесал в затылке.
— Это будет тяжелее, чем я думал, — пробормотал он и неожиданно сел рядом. — Ты особенная, Аркадия. Подобных тебе называют Отводящими.
— Кем? Отводящими? О чем ты, Вильгельм? — я чувствовала, как волнение медленно поднималось и нарастало где-то внизу живота, поднимаясь вверх, сковывая грудь.
— Отводящие предвидят будущее, чувствуют опасность и у них прекрасная инициация. Это, пожалуй, все, что я знаю. Такими способностями обладала твоя мать. Этот дар ты унаследовала от нее.
Наверное, мои глаза увеличились втрое от подобного заявления. В голове мгновенно появился рой вопросов.
— Ты знал мою мать?
Вильгельм кивнул.
— Знал. И твоего отца тоже.
Какое странное чувство. Внутри меня что-то дрогнуло и в тоже время затихло, будто мужчина сказал мне, что в чай добавил три ложки сахара, а не две, как я люблю. На какой-то миг сердце затрепетало, но тут же затихло. Мне показалось, что я на мгновение коснулась неизведанной тайны, но это быстро прошло.
— Они же мертвы, так? — я посмотрела в глаза брюнета. — Я видела документы.
— Мертвы, — безэмоционально произнес он.
Я грустно хмыкнула.
— Знаешь, а я на какое-то время понадеялась… — я помолчала, меняя тему. — Поэтому ты забрал меня? Но как ты понял, что я дочь тех, о ком ты говоришь?
