Моя вата подошла к концу, я отправила палочку в мусорку и принялась облизывать липкие и сладкие пальцы.
– Нет, конечно, свои трудности тоже есть, – продолжал Макс, – персонал найти, вспомнить, куда что положил…
– Пытаюсь тебе посочувствовать, но не получается. Честно? Мне кажется, ты намеренно хвастаешься.
– Конечно намеренно! – бодро подхватил Максим. Даже удивительно, с какой скоростью он подхватывал любые недовольные нотки в моем голосе и менял тон разговора, сводя все на шутки. – Как иначе сделать, чтобы ты захотела заехать ко мне в гости?
– А просто предложить?..
– А ты согласишься? – недоверчиво произнес Ворошилов.
– Я подумаю. Ты стреляешь? – Я указала взглядом на тир, рядом с которым мы остановились.
– Немного. Но ты же понимаешь, что здесь все прицелы сбиты?
– Понимаю. А еще я с парнем, у которого собственный бассейн и имение, – подначила я его. – Я же могу немного разорить тебя на аттракционы?
– Можешь даже не немного.
Я физически ощутила, насколько Максим оказался доволен этим предложением. Он словно только и ждал, когда же ему представится возможность пустить вход не только свое обаяние, которое раз за разом разбивалось о скалы моего занудства.
Он извлек из кармана купюру, протянул торговцу, сообщив:
– Мы у вас надолго.
А после помог мне – показал, как правильно держать оружие и целиться.
Собственно, с первым выстрелом у нас все и началось.
Попасть в железки было не так просто, как казалось. Макс справлялся с задачей лучше, даже выиграл какого-то маленького плюшевого зеленого зверя. Но мне быстро надоело то, что я все время промахиваюсь.
И мы пошли дальше.
Аттракцион с киданием дротиков в надутые шары. Все-таки меткость – это не мой конек. Если не считать за меткость умение точно попадать в разделительные деревяшки. Правда, и у Максима не получилось пополнить коллекцию призов. Я обнимала плюшевое нечто, в то время как блондин, закусывая нижнюю губу и вытягиваясь ласточкой, все старался уничтожить положенные пять шаров за пять выстрелов. И не справлялся.
Правда, злорадства во мне это не вызывало. Только участливую улыбку.
– Я не полезу, – запротестовала я, когда Макс подвел меня к механическому быку.
– Полезешь, – заверил Макс, вручая девушке на входе билеты.
И я карабкалась на быка под ободряющие присвистывания начальника. И падала с быка тоже под них же.
Зато Макс навернулся с велосипеда, на котором до финиша надо проехать немалую дистанцию, при том что руль выкручен в обратную сторону. Я даже пробовать не стала, только помогла горе-умельцу подняться на ноги.
Вслед за велопробегом были горки, пусть невысокие, зато крутые и страшные. Отстояв очередь, мы заняли место в первой вагонетке, и уже через пару минут оба кричали, как малые дети, когда нас швыряло в разные стороны. Адреналин, веселье.
Ударились во все тяжкие.
После американских горок немного пошатывало, но было здорово. Как не побежать на крутящиеся чашки, где снова будет скорость и спертое дыхание. Плечом к плечу, мы словно раз за разом проходили приятные испытания. И не переставали смеяться.
Столб, на котором тебя пристегнутого поднимают высоко-высоко, а потом роняют вниз, леденил кровь. Домик с привидениями заставил понервничать.
И снова горки – видимо, в первый раз нам показалось мало.
– Я устала, – выдохнула я после очередного аттракциона.
У организма есть предел, невозможно столько веселья пережить за один раз.
– Голодная? – заботливо спросил Макс.
– Не без этого, – приложила я руку к животу, словно это помогло бы определиться.
Нет, есть точно хотелось.
– Тогда минуту, сейчас все будет.
Макс скрылся в толпе. И, естественно, за минуту не управился. Хотя вернулся быстро и с полными руками всякого съестного добра.
– Пойдем на колесо? – предложил он, вручая мне горячий мягкий крендель.
Я даже не собиралась спорить. Хотелось удобно сесть и, раз уж мы не идем ни в какое кафе, чем не вариант? Все равно все лавочки в парке заняты.
Очереди на колесо обозрения не было. Оно здесь не самое высокое, да и особого интереса аттракцион не вызывает. Пошатывающаяся скрипучая кабинка, равномерное движение вверх. Вкусный крендель, холодный чай, горячие пончики с сахарной пудрой, совсем как в детстве, когда мама покупала такие после работы.
Идеально.
– Ты же не боишься высоты? – спросил Макс, кладя бумажный пакет с десертом на пустое сиденье напротив.
– Ты же не собираешься меня отсюда выбрасывать? – улыбнулась я в ответ. Мы как раз почти доехали до верхней точки колеса.
– Нет, не собираюсь.
Рука Максима нежно коснулась моей щеки. Легкое движение пальцев, и я приподняла голову, почти сразу почувствовав приятный теплый вкус мягких губ, соприкоснувшихся с моими.
Глава 22
– Что-то не так?
Максим сначала замер в нерешительности, затем вовсе отстранился, вглядываясь в растерянное лицо Гели. Сейчас она напоминала мультяшную героиню: большие глаза, распахнутые, словно от ужаса, аккуратный тонкий носик, покрасневшие от легкого поцелуя губы, нежный румянец, который совсем слегка коснулся скул.
И ресницы.
«Такими подметать можно».
Макс смотрел на Гелю, впервые находясь так близко от ее лица. Не через стол, не сидя на соседнем стуле, когда все мысли концентрировались вокруг паха, а все остальные части организма отключались. Но сегодня ему удалось рассмотреть в ней нечто более глубокое. Максим к этому стремился, он хотел найти хоть что-то, за что можно уцепиться. Романтическая натура, которая требует целомудренных жертвоприношений? Парк показался ему идеальным местом для свидания. Но после… Ворошилов терялся, не в силах уловить мотивы поведения своей новой пассии. Улыбка сменялась испугом на лице девушке так же быстро, как испуг – недовольным фырканьем, которое моментально испарялось со смехом. Словно в душе этого ангельского цветочка жила настоящая буря, которую Геля ежесекундно пыталась сдерживать. И к этой своей душе девушка категорически не подпускала.
«Почему?» – Максим невольно задавался этим вопросом. И присматривался.
Украдкой, когда Геля целилась в тире. Или когда смеялась в голос на кружащихся чашках. Максим присматривался.
И ему не нравилось то, что он видел. Очаровательные ямочки при каждой искренней улыбке. Или темные глаза с едва заметным зеленым отливом, которые поначалу казались совершенно карими, а как выяснилось, были темно-серыми.
Геля невообразимо мило смущалась, начинала прятать руки, хоть куда-нибудь, или заламывала пальцы, когда чувствовала себя неуверенно.
