– Не говори, – попросил он, дрожащими руками притягивая к себе, чтобы поцеловать.
Я хотела утонуть в этом поцелуе.
Вот так легко, по щелчку пальцев, забыть обо всех подводных камнях, и просто отдаться на волю чувствам. Очень неудобным чувствам.
Думала заарканить Максима, а сама…
Дурочка наивная. Ведь понимаю, что все, что сейчас происходит, – мои порочные заблуждения. Так какого хрена, сердце? Какого хрена ты сейчас бьешься чаще, гоняя по всему телу не только кровь, но и никому не нужные переживания?
И все-таки я ответила на поцелуй. С жадностью, с неутолимой жаждой. С возбуждением, которое никак невозможно отрицать.
Таинственный полумрак вокруг, дрожащий свет свечей, дурманящий аромат масел и благовоний, сизые петли извивающегося дыма. Идеальные скольжения по обнаженной коже, от которых между ног все пульсирует.
Максим целовал меня, глубоко проникая языком в мой рот. Умело ласкал, терзал губы, будоражил воображение еще сильнее. Но не мучил, не атаковал. Наша страсть – танец, а не насилие. Один ведет, а второй – ведомый, но все движения желанны и гармоничны. Максим подается вперед, и я отступаю, даря больше пространства. И следом, словно волна, нехотя покидающая берег, уже сама стремлюсь к его объятиям, кусаю за нижнюю губу, впиваюсь ногтями в его сильные плечи.
Нас качает, и эти качели… головокружительны. Мурашки по коже, сердца, прерывисто бьющиеся мощными турбинами. До звона в ушах – мы целуемся, не в состоянии насытиться друг другом.
Он мне действительно нравится.
Несмотря на все, несмотря вообще ни на что.
Просто парень, просто девушка.
Красивый парень. И простая девушка, которая, зная, что все это – фальш и обман, все еще хочет верить в сказки и чудо.
«Он не изменится», – сдерживал меня внутренний голос.
Получит то, на что спорил, и исчезнет из моей жизни, как исчезал из жизней десятков других девиц на работе. Закончится столь приятное мне внимание, закончится романтика, закончатся неожиданные и волшебные свидания.
Но рано или поздно они всегда заканчиваются.
Не заканчивались бы – давно была бы в счастливом браке.
Так почему сейчас, зная все наперед, я должна отказывать себе в кусочке, в крохотном кусочке радости – прикоснуться к пламени, которое даже в фантазиях раньше было недосягаемо?
Поцелуй. Страсть. Удовольствие.
Относись к этому проще и перестань себя изводить. Считай, что получишь отличную строчку в своем сексуальном резюме – переспала с красавчиком-миллионером в массажном кабинете и бросила в ту же секунду.
Пусть хоть так, да, растопчу самооценку блондина, если еще захочу мстить.
Если захочу.
Слишком горячи его прикосновения. Возможно, все это стоит того, чтобы один раз поступиться сердцем и моралью.
Просто потому, что я – живой человек.
Человек, который… Совершает жуткую глупость, но имеет на это право.
Потому что мне хорошо. Мне нравится, как подушечки моих пальцев скользят по светлым волосам, когда я запускаю ладони в густую шевелюру Максима. Мне нравится запах его кожи. И нравится, с каким непередаваемым восторгом он смотрит на меня сейчас. И то, с каким трепетом он касается меня, словно боится спугнуть или оскорбить неосторожным движением.
Как будто боготворит.
Гладит бедра, давно скинув с моих ног махровое полотенце. Но не пытается коснуться трусов или даже внутренней части бедер.
Все еще флирт, просто предельно откровенный.
Я чувствую себя бесконечно любимой в эти секунды. Потому что никто и никогда не смотрел на меня так, не трогал меня так, не пытался…
Даже Никита.
Воспоминание заставило стиснуть зубы.
Волк даже не пытался казаться лучше, считая, что я и так ему должна. Словно я вещь какая-то. Захотел – взял. Захотел – оставил. Что-то себе решил, придумал, а мне расхлебывать. И плевать ему, что я должна при этом чувствовать.
– Ты великолепна! – Максим отстранился, чтобы посмотреть на меня, обвести взглядом с головы до ног. – Потрясающа…
Его ладони опустились на мои плечи, и я ощутила, как Максим потянул за верхнюю завязку лифа.
Несколько томительно долгих секунд, и верх от купальника медленно и лениво сполз на мои ноги, оставляя грудь обнаженной. Для Максима.
– О, Геля, – протянул Макс, отчего низ живота отозвался томной тянущей болью.
Как и хотела, да?
Максим подался вперед и сомкнул губы на одном из моих сосков.
Приятно. Вторую грудь он накрыл ладонью и мягко сжал.
Я хватала ртом воздух и задыхалась. Головой понимая, что не могу так.
Потому что я – живой человек.
А с людьми так не поступают, как это делают Ворошиловы. А Макс… тот же Волк, только в овечьей шкуре.
– Макс… – протянула я, стараясь найти в себе силы, чтобы оттолкнуть то, что было столь желанным.
– Невероятная, – простонал Ворошилов и переключился на второй сосок. Чуть сжал его зубами, посылая по телу новую волну неги.
Я подалась вперед, ища опору, пока Максим не уложил меня прямо на массажном столе. И нащупала тележку. Подрагивающими пальцами зацепилась за край и потянула на себя…
– Твою мать! – Максим отпрянул от меня, хватаясь за задницу. Но очень быстро пожалел об этом. – Черт… какого… Черт!
Честно?
Я искренне надеялась просто уронить что-нибудь, в надежде, что громкий шум прервет это долбанное наваждение, и я сначала возьму паузу, а затем и вовсе включу заднюю.
Но то, что получилось, оказалось выше всяких похвал.
Браво, Геля! Вот это защита!
На подносе оказалась ванночка с горячим воском, которую я опрокинула аккурат на Максима. Воск тек по его ноге и, до того как Макс сообразил, во что вляпался, он успел влезть в эту вязкую массу ладонями, дотронуться до груди, растянуть застывающий воск по телу.
Идеально.
– Лучше замри, – посоветовала я, накидывая на себя полотенце.
– Черт, жжется-то как!
Стоит признать, Максим вел себя невероятно сдержанно.
– Я позову на помощь.
– Не надо! – Ворошилов-младший, кажется, еще рассчитывал вернуть романтику. Но это он зря, конечно. Я уже успела «протрезветь» и избавиться от розовых очков. – Я просто схожу в душ и смою…
– Не хочу тебя расстраивать, но не смоешь. – Это не совсем правда. Но я же обещала себе, что буду дурить Максима до последнего. – Здесь столько воска… Прости, пожалуйста, мне так жаль… Эй, нам нужна помощь! – Я выглянула в коридор, и моментально подбежали сотрудники. Видимо, уже услышали крики Максима минутой раньше.
