Когда кто-то врывается в твою устоявшуюся жизнь и вносит в нее сумбур. А ты вынужден решать эту проблему. Потому что никто кроме тебя ее не решит.
Когда я вошёл в дом, Олег рассказал, что Лея высказала ему свое недовольство и ушла к себе в комнату.
Она продолжала показывать коготки. Я так и не смог ее сломать. Переделать под себя. Может ещё слишком мало времени прошло?
И тут я задумался, а нужно ли мне это? Ведь она зацепила меня именно этой своей непокорностью и упрямством.
А ещё я подумал, что самое большое удовольствие я получал не тогда, когда насильно трахал ее в машине или заставлял взять мой член в рот в клубе, а в ту ночь, когда ее привезли ко мне. Испуганную, но не сломленную. Когда она отзывалась на мои ласки и кончала у меня на глазах.
Мне хотелось повторить это. Но, если опять взять ее силой, ничего не выйдет. И поэтому сегодня я решил играть по другим правилам. Да, мне нравилось разнообразие. Я знал, что Лея не ждет от меня ничего подобного.
И она, конечно, уже приготовилась спорить со мной. Пытаться доказать свое право на что-то. Я видел это по ее глазам, когда вошел без стука в её комнату.
Видел упрямство, а потом замешательство, когда я просто выполнил ее просьбу и отпустил ее руку. Неверие, но и внезапно проснувшуюся веру.
Я с трудом сдерживал себя. Знал, мое терпение и выдержка будут вознаграждены.
В брюках давно уже тесно. Член упирался в ткань и просился наружу. Чтобы оказаться в ещё более узком, но куда более приятном месте.
Я видел, как дрожала Лея, когда я нежно, едва касаясь, провел пальцем. Сначала по ее скулам. Потом по плечу. И даже такое мое лёгкое, почти незаметное, касание груди сразу же отозвалось. Я видел, как напряглись ее соски.
Сейчас я сожму их пальцами, оближу, потереблю зубами.
Девочка легко возбуждается. Убеждаюсь в этом снова. Причем я ещё ничего особо для этого не сделал.
Пожалуй, я нашел способ заставить ее хотеть. Меня. Хотеть, чтобы мой член оказался в ней.
Лея смотрит непонимающим взглядом. Так, словно сама удивляется себе. Своему желанию. Не умеет ему противостоять.
Она, может и сдержалась бы, но против природы не попрешь.
Уверен, в трусиках у нее уже мокро. Не терпится забраться туда, окунуть сначала пальцы, а потом и член в эту узенькую, горячую дырочку.
Пора ускорить принятие ею решения. А то я опять наброшусь как зверь. Потому что рядом с ней теряю голову. Потому что хочу ее до гудения в яйцах и звона в башке.
Только с ней так. Только с Леей.
– Так можно? – спрашиваю я ее. – Я ничего не буду делать без твоего разрешения.
Сука, как же я вру. Если она сейчас опять скажет «нет», я просто разверну ее и выебу в задницу. Без подготовки. Чтобы навсегда забыла это ебучее слово «нет».
Лея молчит. А мне все сложнее себя контролировать. Но я сильнее стискиваю зубы и заставляю себя дать ей шанс.
Слышу прерывистое дыхание.
Ну же, девочка, признайся в своих желаниях.
– А ещё я хочу вот так, – я решаю помочь ей сказать, наконец, «да».
Языком скольжу по шее, вырисовываю на ней круги, восьмерки. А рука сама спускается медленно, почти не касаясь Леи, вниз и забирается под платье.
Большой палец ложится на трусики. Туда, где уже чётко обозначается постепенно набухающий бугорок.
Лея издает едва слышный стон. Пытается погасить его, но я его прекрасно слышу.
Поднимаюсь к ее уху и шепчу туда:
– Лея, скажи, да или нет. Останови меня, пока это ещё возможно. Да?
Я отвожу голову и смотрю ей прямо в глаза, а пальцем слегка надавливаю, впечатывая ткань трусиков во влажное лоно.
– Да… – наконец, выдыхает она и прикусывает губу, потому что я провожу большим пальцем по ее щелочке сверху вниз, немного проникая в нее.
Да.
Всё.
Это срабатывает для меня как щелчок тумблера.
ГЛАВА 40. Егор
Я начинаю быстро расстегивать ее платье. Чертовы пуговицы. Их тут просто дохуя. Кто придумал такой фасон?
Не хватает терпения и я на середине просто разрываю чертову тряпку и она падает к нашим ногам.
Лея ойкает. Не давая ей опомниться, я накрываю ее рот, проникая в него языком. Ловлю каждый ее вздох и стон.
Руками сжимаю грудь и поднимаю лифчик, освобождая ее.
Молодые грудки призывно торчат, упираясь твердыми сосками в мою рубашку.
Я чувствую на себе руки Леи. Она нащупывает пуговицы и расстегивает их.
Она раздевает меня! Я отрываюсь от ее губ и с удовольствием наблюдаю за тем, как она, наклонив голову, сосредоточенно одна за другой просовывает пуговицы в петли, оголяя мой торс.
Потом берет рубашку за края и тянет ее с моих плеч. Я помогаю ей и опять целую. С силой. Как будто хочу съесть ее. Засосать в себя.
Ее ладони на моей груди. Она гладит, выводит непонятные рисунки. И сводит меня этим с ума.
Да, эта игра в нежность стоила того.
Я отрываюсь от нее и смотрю ей в глаза.
– Лееееея, – опять тяну я.
Мне так нравится тянуть ее имя.
Наклоняюсь и языком вылизываю каждый сосок. Беру их в рот, прикусываю.
Пальцы Леи в моих волосах. Она сильнее хватается за них каждый раз, когда я зубами оттягиваю ее сосок.
Руками сжимаю ее грудки и скольжу языком вниз. По тоненькой ложбинке на животе.
Я чувствую ее возбуждение. Этот запах пьянит. Дурманит.
Руки Леи на моих плечах и она впивается в них своими ноготками, когда я целую ее сквозь трусики там, где пульсирует каждая клеточка.
Прижимаюсь губами к ее щелочке и чувствую эту пульсацию.
Языком упираюсь между складочек и толкаюсь туда вместе с кружевами трусиков.
– Ох, – выдыхает Лея. – Егор…
Я отрываюсь и удивленно смотрю на нее. Это первый раз, когда она назвала меня по имени.
Лея тоже смотрит на меня.
Поднимаюсь и опять целую ее в шею.
– Мне нравится, когда ты так меня называешь, – шепчу ей, пока моя рука просовывается под резинку трусиков и пока просто гладит складочки, не проникая и не задевая клитор. – Но я хочу, чтобы ты кричала его. Сделаешь это для меня?
С этими словами я задираю одну ее ногу и кладу себе на бедро, а потом резко ввожу в нее указательный палец. Насаживаю ее на него. Так, что она привстает на цыпочки и больнее цепляется за мои плечи.
Я начинаю трахать ее пальцем. Наблюдаю за ней.
