– Мистер Норрелл? – переспросила леди Поул.
– Мистер Стрендж имеет честь состоять учеником мистера Норрелла, – ответила Арабелла.
Она ожидала, что леди Поул ответит похвалой в адрес старого волшебника и выразит благодарность за его доброту. Однако леди Поул молчала, и Арабелла, вызывая ее на продолжение разговора, бодро заметила:
– Само собой, мы слышали о тех чудесах, которые мистер Норрелл сделал для вашего блага…
– Мистер Норрелл мне не друг, – сухо произнесла леди Поул. – Лучше бы я умерла.
Арабелла растерялась. У нее тоже не было причин любить мистера Норрелла – добра от него она не видела, как раз наоборот, он не упускал случая показать, как мало с нею считается. Однако мистер Норрелл был коллегой – более того, единственным коллегой ее супруга. Жена адмирала всегда принимает сторону флота, супруга епископа в любом разговоре будет защищать церковь, и Арабелла как жена волшебника ощущала потребность вступиться за старого джентльмена.
– Боль и страдание – дурные советчики. Не сомневаюсь, что они могут изменить отношение к окружающим. Никто не станет винить вашу милость за желание избавиться от мучений… – Арабелла говорила спокойно и сочувственно и в то же время думала про себя, что леди Поул совсем не выглядит больной. – Но если правильно то, что я слышала, вы не покинуты, не предоставлены самой себе – все только и говорят о заботливости и преданности вашего супруга. Разве вы согласитесь расстаться с ним? Наверняка вы должны испытывать к мистеру Норреллу некоторую благодарность – хотя бы ради сэра Уолтера.
Леди Поул на это ничего не сказала, но принялась расспрашивать Арабеллу о Стрендже. Как долго он занимается магией? Давно ли он стал учеником мистера Норрелла? Успешны ли его занятия? Практикует ли самостоятельно или только под руководством мистера Норрелла?
Арабелла постаралась ответить как можно более подробно и добавила:
– Если ваша милость соблаговолит передать через меня мистеру Стренджу какую-нибудь просьбу, он сочтет за честь сделать для вас все возможное.
– Благодарю. То, что я хотела бы сообщить, в гораздо большей степени касается участи вашего мужа, чем моей. Полагаю, мистер Стрендж должен узнать, на какую ужасную судьбу обрек меня мистер Норрелл и с кем он имеет дело. Вы ему расскажете?
– Конечно. Я…
– Обещайте, что расскажете.
– Я передам мистеру Стренджу все, что от вас услышу.
– Хочу предупредить, что уже пыталась ранее рассказать людям о своей беде, но безуспешно.
При этих словах в комнате произошло нечто странное – то ли в одной из картин что-то шевельнулось, то ли в одном из зеркал промелькнула чья-то тень, и Арабелла снова почувствовала, что у комнаты нет стен и сидят они с леди Поул не в помещении, а на каком-то перекрестке, продуваемом нездешними ветрами.
– В тысяча шестьсот седьмом году, – начала леди Поул, – в Галифаксе, что в Западном Йоркшире, джентльмен по фамилии Ридшо унаследовал от тетки десять фунтов. На эти деньги он купил турецкий ковер, принес его домой и постелил на каменном полу в гостиной. Потом джентльмен выпил пива и заснул в кресле у камина. Проснувшись в два часа ночи, он увидел, что поверхность ковра кишит маленькими человечками – их было сотни три или четыре – ростом не более трех дюймов. Наиболее важные лилипуты, мужчины и женщины, были одеты в роскошные золотые и серебряные доспехи и разъезжали верхом на белых кроликах – по сравнению с человечками кролики казались настоящими слонами. Когда джентльмен спросил, что они делают в его доме, один маленький храбрец взобрался к нему на плечо и прокричал в ухо, что они намерены устроить сражение по правилам Оноре Боне, а ковер мистера Ридшо как нельзя лучше подходит для этой цели: строгость орнамента позволит герольдам точно указать места бойцам и никто не будет иметь преимущества до начала боя. Однако мистер Ридшо не желал, чтобы на его ковре устраивали турнир, поэтому он взял метлу и… Погодите! – Внезапно леди Поул замолчала и закрыла ладонями лицо. – Я говорю не то, что хотела!
Собравшись с духом, она начала снова. На сей раз она повела рассказ о человеке, который отправился на охоту в лес, отстал от друзей и заблудился. Его конь угодил копытом в кроличью нору, и охотник упал на землю. В падении у него было престранное ощущение, будто он летит вниз сквозь кроличью нору. Очнувшись, он обнаружил, что попал в какой-то другой мир. Там светило солнце и шел дождь, там был лес, очень похожий на тот, в котором он охотился, и человек набрел на особняк, в котором несколько мужчин, довольно странных, играли в карты.
Леди Поул дошла до того, как джентльмены предложили охотнику присоединиться к ним, когда Арабелла услышала за спиной легкий звук, похожий на вздох, и обернулась. У дверей стоял сэр Уолтер и в отчаянии смотрел на жену.
– Вы устали, – сказал он леди Поул.
Та взглянула на мужа. Выражение ее лица при этом было очень любопытное – в нем сочетались печаль, жалость и в то же время что-то вроде иронии. Оно словно говорило: «Взгляните на нас! Какая мы грустная пара!» Вслух ее милость произнесла:
– Я устала не больше обычного. Прошлой ночью мне пришлось прошагать много миль. И несколько часов протанцевать!
– Значит, вам следует отдохнуть, – настаивал сэр Уолтер. – Позвольте мне проводить вас наверх. Памписфорд о вас позаботится.
Казалось, ее милость не послушается. Она схватила Арабеллу за руку, всем видом показывая, что не желает расставаться с ней. Потом так же внезапно отпустила, встала и направилась к выходу из комнаты. В дверях леди Поул остановилась.
– До свидания, миссис Стрендж. Надеюсь, вам позволят прийти снова. Рассчитываю, что вы окажете мне эту честь. Я никого не вижу. Вернее, вижу переполненные залы, но в них нет ни одного христианина.
Арабелла шагнула к ней – она хотела пожать ее милости руку и заверить, что с радостью придет снова, но сэр Уолтер уже вывел жену из комнаты. Второй раз за день Арабелла осталась в одиночестве в доме на Харли-стрит.
Зазвонил колокол.
Арабелла удивилась, памятуя слова сэра Уолтера, что колокола Мэрилебоун молчат из уважения к недугу леди Поул. Звон звучал очень грустно, откуда-то издалека, и внутреннему взору Арабеллы одна за другой являлись печальные картины…
…унылые вересковые пустоши, над которыми дует холодный ветер; незасеянные поля, полуобвалившиеся стены, ворота, болтающиеся на петлях; черная разрушенная церковь; открытая могила; место на безлюдном перекрестке, где зарыли самоубийцу; костер из костей на мерцающем снегу; виселица с покачивающимся трупом; колесо с изуродованным телом казненного; древнее копье, воткнутое в грязь, на нем странный талисман, похожий на мизинец; пугало в черных лохмотьях – лохмотья так бьются на ветру, что, кажется, пугало сейчас взлетит в серый воздух и понесется к тебе на огромных черных крыльях…
– Должен извиниться, если что-то здесь вас расстроило, – произнес сэр Уолтер, внезапно входя в комнату.
