Зоолог предвидел, что это произойдет: рано или поздно волки придут к его дому, как приходили в зимнюю пору и раньше. Более того, он предчувствовал, что придет именно стая пойманного в капкан волчонка во главе со старым умным вожаком, известная ему с давних пор, и их вой прозвучит призывом для его приемыша.
Волки выли звучно, протяжно, голоса их приближались к избе. Собаки во дворе захлебывались злобным и суетливым лаем. Им было страшно.
Человек тоже забеспокоился — собакам грозила опасность. Они были привязаны у своих будок, сплошного забора вокруг избы не было, и волки могли этим воспользоваться.
Ученый надел полушубок, шапку и валенки, взял ружье и вышел из избы, надежно закрыв за собой дверь сеней и наружную. Он видел, как волчонок нервно бродил по своему чулану, взволнованный воем стаи.
Вьюга швыряла в лицо колючий снег, завывала, соревнуясь с волками, и прикрывала их метельной завесой. Невидимая стая выла где-то совсем рядом.
Это чувствовал и волчонок. После ухода человека он разволновался еще больше: заметался по чулану, несколько раз выходил в сени, снова возвращался в чулан. Он узнал голос отца-волка. Мощный, призывный, неповторимый. Он давно тосковал по этому голосу, по голосам родной стаи. Он ждал этих голосов как спасения, как избавления от плена, хотя понимал, что стая помочь ему не может. Но теперь наконец она рядом, и он сам должен пробиваться к ней.
Да, это была семья старого Воя. Чернец не знал, да н где ему было знать, что родная стая уходила очень далеко, что долго, больше двух месяцев, охотилась она в дальних глухих лесах. Там же во второй половине февраля матерые уходили от молодых волков на полторы недели. Это был период гона, краткой волчьей любви. Семья жила неподалеку, однако к отцу и матери никто из молодых не приближался. Сразу после воссоединения стаи, уже в марте, вожак повел ее в родные угодья. Матерым надо было устраивать логово, да и всех остальных с приближением весны потянуло в родные места с неодолимой силой.
Слушая знакомые голоса стаи, волчонок метался. Он несколько раз ударил лапами в дверь, ведущую к выходу, но она даже не приоткрылась. Прыгнул и навалился на нее всей тяжестью тела — результат тот же. Заметив, что дверь в жилую комнату затворена неплотно, он поддел ее лапой и распахнул. Не раздумывая, вошел. Теперь его ничто не могло остановить! Ведь за окном призывно раздавались голоса отца и матери, сестер и братьев… Волчонок кружил по комнате человека. Его уже не пугали, не отвлекали всевозможные вещи, сильно пахнущие человеком. Он был сосредоточен на одном: вернуться в стаю! Кроме ее тягучего воя для него сейчас не существовало ничего.
Вот снова густым низким голосом завыл старый вожак. Снова семья подхватила этот вой, вторя отцу-волку, дружно и громко.
Словно последний, главный сигнал был подан Чернецу. Глаза его вспыхнули отчаянной решимостью. Он поднял голову к потолку и взвыл, коротко и звонко, откликаясь на зов семьи. Разбежавшись, быстро опустил голову и зажмурил глаза. Волчонок бросился в окно, туда, где за прозрачным стеклом, на воле, ждала его родная стая.
Тяжелый Чернец легко пробил двойные стекла и с высоты второго этажа кубарем свалился в сугроб. Размашистыми сильными прыжками он пустился догонять стаю.
Человек хорошо видел все происходящее. Он обернулся на звон стекла и долго смотрел вслед убегающему пленнику. В глубине души он даже был доволен, что волчонок сам нашел выход, чтобы вырваться из неволи.
10. КТО БУДЕТ ВОЖАКОМ
Высоко в небе сияла полная луна. Казалось, она видит все: каждое дерево, каждый кустик, каждую тропку и нору. Старый вожак любил водить стаю в лунные ночи, когда в притихшем замерзшем лесу было видно совсем как днем. Чуткий и опытный вожак в такие ночи издали улавливал малейший скрип снега или хруст ветки, в чистом морозном воздухе легко различал запахи зверей и птиц. Сегодня, как и всегда, он замыкал походную цепочку, обменивался с шедшей впереди матерью-волчицей короткими негромкими звуками. Все знали, что при всем ее опыте и мудрости сейчас она только выполняет волю вожака и стая движется туда, куда решил ее вести старый вожак. А он, спокойно шагая сзади, не только видел свою стаю, но и управлял ею.
В его семье снова стало семеро. Счастливый случай вернул в нее потерянного волчонка. Стая крепла, обретала опыт. Беспокоило вожака лишь возникшее между молодыми волками соперничество, скрытая борьба за место в походном строю, за авторитет в стае, за ответственную роль в коллективной охоте, за право первой добычи… Когда Чернец до своего плена занимал место в строю рядом с вожаком, переярок Ко мирно принимал это. Но когда после возвращения Чернец вновь занял это место, где теперь уже ходил Ко, старшему брату это не понравилось: Ко в первую же ночь после возвращения Чернеца в стаю оскалил на него клыки. Переярок Ко был крупным и сильным. Но и прибылой Чернец не отставал от брата. Кроме того, он был необыкновенно быстрым и осторожным. Переярок это знал, однако возмущение и злость были сильней…
Старый вожак не допустил ссоры. Он предостерегающе зарычал, и оба молодых волка мгновенно смолкли и скользнули в разные стороны. По тону его рыка все в стае тотчас поняли, что если разлад повторится, расправа с ослушниками будет суровой.
В нарушение закона стаи отец-волк поставил предпоследним в строю прибылого волка, а не переярка. Так старый Вой поступил впервые. И только из-за Чернеца. Волчонок был необыкновенным зверем. Ни умом, ни осторожностью, ни ловкостью, ни быстротой с ним никто не мог сравниться.
Только мудрый и сильный вожак, пользуясь поддержкой умной и преданной волчицы-матери, может сохранять стаю, поддерживая жесткую дисциплину. И тогда стая становится непобедимой. С такой стаей не может соперничать никто. Кроме человека…
Встреч с другой стаей Вой не опасался. Он чувствовал силу подчиненных его воле волков.
Сегодня такая встреча состоялась. Мага первая расслышала знакомый звериный шаг — шаг волчьей цепочки. Другая стая шла навстречу матери-волчице, идущей впереди своей семьи. Волки хорошо знали границы своих угодий и никому не позволили бы их нарушить. Но встреча произошла как раз на окраине охотничьего участка, поэтому и Вой, и Мага миролюбиво встретили чужую стаю.
Обе семьи продолжали идти своим путем. Молодые с интересом поглядывали на семью соседей, но матерые шли не поворачивая головы. Когда цепочки поравнялись, мать-волчица, замедлив шаг, вдруг вскинула голову к небу и завыла. Тотчас завыл и старый вожак и остальные. В ответ им дружно подали голоса волки чужой стаи. Стаи словно обменивались взаимными приветствиями. А ночной лес вторил им пугливым эхом и снова замирал в ожидании и тревоге.
Когда чужая стая ушла, семья Воя углубилась в старый сосновый бор, снопа — в который раз — надеясь на охотничью удачу.
Март в этом году был, как обычно, трудным и голодным.
Лоси держались на малоснежных опушках и открытых полянах, загнать их по насту никак не удавалось. Волки озлобились, поднимались после отдыха неохотно, голодные, нервные, измотанные. Под суровым взглядом вожака с усилием сдерживали раздражение.
