— О, прекрасно, — выдохнула Луса. Она не знала, могла ли бы она пробежать ещё дальше. Она взглянула на край неба, где они оставили дрейфующую палатку. Огромная чёрная фигура растворилась, проглоченная водой, как будто её никогда там и не было.
— Это мы сделали? — спросила она Токло.
— Не знаю, — ответил тот.
Луса взглянула вниз на полную пузырей поверхность под лапами. Она вздрогнула:
— Тогда почему это произошло?
— Кто знает, — сказал Токло. — Возможно, это наш дополнительный вес накренил палатку вниз. Каллик говорила, что здесь лёд тоньше, чем когда-то был.
— Это так грустно, — сказала Луса, вздрогнув. — Представь, что твой дом может взять и растаять. Бедная Каллик. Что, если он растает и никогда не вернётся обратно?
Она подумала о своём сне, о видении, сказавшем ей спасти дикий мир. А что делает в результате она? Убегает на сушу ради собственной безопасности и бросает друзей. Она опустила голову. Сейчас уже слишком поздно, чтобы догнать Уджурака и Каллик.
Всё, что у неё осталось, — это надежда на то, что она была права, и что, после всего этого, они действительно не нуждаются в ней.
Глава 18. Каллик
Шерсть Каллик тяжело обвисла, когда она проснулась. Она открыла глаза. Что-то изменилось — и изменилось не в лучшую сторону. Она моргнула, пытаясь прогнать остатки сна. Но ничего не поменялось, и она поняла, что была окружена тонким, красновато-бурым туманом, парящим вокруг них в воздухе.
Рядом с ней Уджурак зашевелился и проснулся. Он поднялся на лапы и сморщил нос:
— Что это за запах?
— Я не уверена, — сказала Каллик, втянув в себя воздух и затем закашлявшись. — Я никогда не чуяла такого на льду раньше, — она потёрла лапой нос, размышляя. — Пахнет, как дым мягколапых, разновидность того, что исходит от огнезверей и действительно огромных берлог плосколицых.
Уджурак посмотрел на туман, выглядя озадаченным:
— Но как дым плосколицых мог сюда добраться?
Каллик покачала головой:
— Я не знаю.
— Может быть, с восходом солнца он развеется, — сказал Уджурак.
Каллик поднялась на лапы и последовала за ним, скользя по снегу. Она чувствовала себя странно, находясь наедине с Уджураком, без весёлой болтовни Лусы и ворчливых комментариев Токло. Уджурак почти не разговаривал. Он продолжал смотреть в направление поднимающегося солнца, словно боялся пропустить знак от своей матери, ждущей его там.
Здесь было не на что смотреть, кроме льда со всех сторон. Токло и Луса скрылись за краем неба день тому назад. Каллик ужасно по ним скучала, но, когда она задумывалась об этом, ей приходилось отмечать, что её мысль всегда склонялась к тому, что Токло сделал правильную вещь. Сохранить Лусу в живых гораздо важнее, чем заставлять её продолжать путешествие, отнимающее у неё последние силы. Каллик подумала о брате Токло, который умер, будучи совсем крохотным медвежонком. Было ли это тем, почему он всегда стеной стоял за Лусу? В конце концов, Каллик никогда не приходилось видеть, как умирает её товарищ. Ей хотелось верить, что Таккик снова нашёл своих друзей, и целым и невредимым вернулся к Замёрзшему Морю.
Вместо того, чтобы рассеяться с солнечным светом, красноватый туман становился всё гуще, чем дальше они шли. Горький запах забил ноздри Каллик, пока она и вовсе не перестала чуять что-то кроме него. Это заставило её почувствовать растерянность и головокружение, как будто кто-то забрал у неё все её способности. Она больше не могла сказать, где что находится — ближайшая тюленья лунка, ближайшая открытая вода — ничего. Она остановилась и вытянула вперёд лапу, чтобы убедиться, что Уджурак по-прежнему был рядом с ней.
— Нам действительно так необходимо идти этим путём? — прорычала она. — Пахнет так, как будто отсюда и дальше становится только хуже.
— Нам придётся, — ответил Уджурак. — Это путь, по которому сказала идти Мама. Кстати, что это за дым?
— Без понятия, — отметила она. — Это не нормальное для льда явление. Уммм… может быть, — она заколебалась, испугавшись, как Уджурак отреагирует на её предложение. — Может, ты превратишься в птицу и перелетишь через туман? Тогда ты сможешь посмотреть, что там твориться, и как далеко он простирается…, — она резко одёрнула себя.
Уджурак замотал головой.
— Нет, — сказал он. — Теперь я точно это знаю. Моя мать — бурый медведь, значит, это то, что я есть. И то, чем я собираюсь остаться. Мама за нами присмотрит.
Каллик вздохнула:
— Ты никогда не думал, что, может быть, есть какая-то причина, по которой ты можешь превращаться в разных животных? Это бы, правда, было очень полезно. Всего один раз.
— Нет, — упрямо повторил Уджурак.
Каллик потёрла глаза и взглянула на снег под лапами. Здесь он не был белым и чистым, каким должен быть, — вместо этого он покрылся узорчатыми красновато-бурыми линиями, как и туман.
— Это не естественно, — сказала она. — Что, если духи разгневались на нас за то, что мы оставили Лусу и Токло?
— Мы не оставляли их, — подметил Уджурак. — Они оставили нас. Мы идём правильным путём.
Он зашагал вперёд, волоча лапы через неестественно окрашенный снег. Каллик подняла глаза на густые облака дыма, который, казалось, давил на них сверху. Если бы ОНА могла превратиться в птицу и выбраться отсюда, она бы не медлила ни секунды. Почему Уджурак так упрямо настаивает на пренебрежении его даром? Она пыталась угадать, что произошло с ним подо льдом, когда он превратился в кита-белугу. Что бы это ни было, но ему удалось настроить Уджурака против дальнейших превращений. Неужели этого было слишком много для него, чтобы разделить переживания всех остальных живых существ? Она почувствовала прилив жалости и симпатии к нему. Может быть, после всего пережитого, и ей бы не захотелось становиться птицей. Её вполне устраивает быть белым медведем.
Казалось, что они брели целые луны. Каллик даже не могла сказать, наступила ли уже ночь; за весь день она так и не видела солнца. Но это ещё полбеды, она ведь даже не знала, двигаются ли они по-прежнему в правильном направлении. У неё было отвратительнейшее чувство, что они ходят кругами. Это напомнило ей вонючий туман, в котором она с Токло заблудилась на Дымной Горе.
— Уджурак! — позвала его она. Маленький бурый медведь замер и повернулся к ней. — Я думаю, нам следует подождать, пока туман не уйдёт, — предложила она. — Я абсолютно уверена, что мы проходили мимо этого гигантского обломка льда по крайней мере три раза.
Уджурак прищурился, глядя на подмеченную ей ледяную колонну.
— Это потому, что все ледяные обломки выглядят одинаково, — сказал он.
— Конечно же, — сказала Каллик, выходя из себя, — это совсем не так. У этого, например, есть три выпирающих веточки, точащих наружу, как ветви у дерева, плюс шишковатый бугор у его основания похож на древесный корень, и дырочка в верхушке, через которую проходит ветер со звуком "виииит, виииит", как будто свистит сквозь его ствол. Сомневаюсь, что ты сможешь найти другой кусок льда, который выглядел бы точно также, хоть где-то на Бесконечном Льду.
