Токло шлёпнул лапой по снегу, глубоко зарычав.
— Я думаю, что это правильно, — попыталась вмешаться Каллик. — Какой вред нам будет от того, что он освободит несколько тюленей и птичек?
— Ладно, — бросил Токло. — Но только чтоб он понимал, что я могу СЪЕСТЬ их, пока они убегают.
Каллик издала смешливый вздох.
Уджурак коснулся Токло носом:
— Дай мне хотя бы сутки, прежде чем врываться внутрь со своим рычанием и указами, ладно?
Токло хмыкнул.
— Ладно, — сказал он. — То лучше бы тебе быть как можно побыстрее. Я по-прежнему боюсь, что Луса провалиться там в спячку, если уже не провалилась.
Каллик снова вздрогнула и прибавила темпу, чувствуя солнечные лучи на своих плечах и чуя тяжёлый, вонючий запах нефти в воздухе. Пока трое медведей неслись через снег, Каллик послала негласную молитву Нисе и другим медвежьим духам.
"Пожалуйста, пусть это сработает. Пожалуйста, помогите мне освободить Лусу. Пожалуйста, пусть она не уснёт… и не умрёт."
Глава 28. Уджурак
Они замерли в нескольких медведях от палатки, рядом с гладким пространством, окружённым длинными обломками льда. Уджурак видел, как плосколицые деловито и торопливо заходят и выходят из палатки. Токло подтолкнул его и Каллик к одному из ледяных обломков, долой с глаз плосколицых.
— Удачи, — дотронулась Каллик носом до бока Уджурака. — Я знаю, ты всё сможешь.
— Мы готовы придти на помощь, если это не так, — добавил Токло своим обычным уверенным тоном.
Уджурак кивнул. Он был слишком взволнован, чтобы говорить. Он боялся, что это был последний раз, когда он смотрел на свои пушистые бурые лапы — последний раз, когда ветер касался его бурого медвежьего носа. Но ему придётся набраться храбрости. Ему придётся поверить, что его мать наблюдает за ним и оберегает его.
Он сделал глубокий вдох и переключил свои мысли на плосколицых. Он знал, что ему нужен более взрослый облик, чем в прошлый раз. Никто из здешних плосколицых не был юным детёнышем, и он не хотел, чтобы его отослали прочь прежде, чем он сможет что-то сделать. Он почувствовал, как худеет его тело, а шерсть заворачивается под кожу. На месте его лап возникли бледные пальцы, а вместо подушечек лап на снегу встали короткие пальцы ног. Но почти сразу же после этого он перестал чувствовать свои руки и ступни. Здесь было так ХОЛОДНО. Он про это совсем забыл. Если он не поторопиться, он замёрзнет насмерть, но, с другой стороны, он не мог зайти в палатку без шкурок.
Потирая ладони, Уджурак огляделся, приплясывая на снегу, чтобы его ступни как можно меньше касались льда. Он едва заметил двух медведей, в оцепенении следящих за ним. Он заметил неподалёку пустой снегокат. Оглянувшись на палатку, чтобы убедиться, что его никто не видит, Уджурак бросился к автомобилю и запрыгнул внутрь. К его облегчению, не только двери были открыты, но и в задней части машины валялись котомки с вещами, включая несколько сумок с одеждой.
Он вытащил из них толстые штаны из серой шерсти, тёмно-зелёную рабочую рубаху, тёплое чёрное пальто, плотные коричневые носки и пару твёрдых коричневых ботинок. Всё это, к его испугу, оказалось ему велико. Достаточно ли он взрослый, чтобы находиться здесь?
"Достаточно взрослый для… чего?"
Он застыл на мгновение, думая. Что он делает? Зачем он здесь? Он выглянул из окна автомобиля и увидел огромный тент, стоящий на снегу. Он не был уверен зачем, но он знал, что ему нужно туда пробраться. Его взгляд сместился на гигантскую башню в воде. Он знал, что это была нефтяная вышка, он мог сказать по запаху и виду воды, что здесь произошла авария, в результате которой нефть пролилась в море.
"Из-за этого я здесь?"
Было что-то такое в нефтяной вышке, что заставило его кожу зачесаться. Он инстинктивно хотел уйти от неё как можно подальше. Это совсем не похоже на то, что чувствует обычный человек. У него было странное воспоминание о том, как к нему прилипает нефть, покрывая его шкуру, но это совершенно ничего не проясняло. Хотя бы потому, что у него не было шкуры.
Озадачившись, Уджурак вылез из машины и направился к тенту. Теперь он чувствовал себя гораздо теплей; одежда идеально защищала его от пронизывающего ветра. Мимо пробегали другие люди, даже не глядя на него, мотаясь между своими снегомобилями и перетаскивая под тент клетки. Он закутался в пальто, надеясь, что никто из них не узнает на нём одежду, которую он у них позаимствовал.
Он на мгновение заколебался перед входом, затем отодвинул в сторону навес и нырнул внутрь. Волна тепла и животных запах ударила его в нос, и он застыл на пару секунд, ошеломлённый. Палатка была переполнена клетками, от одной стены до другой, и в каждой из них сидели вялые тюлени и птицы, болезненный старый морж и один или два медведя. Над столами склонились люди в зелёных жилетках, очищая шкуры и перья от нефти и переговариваясь друг с другом.
Внутри него что-то ёкнуло, когда он взглянул на ближайшего медведя. Он был крупным и белым, его косматая шерсть была запятнана нефтью. Он выглядел старым и немощным, и Уджурак почувствовал угрызение жалости, которое пришло откуда-то из глубины его сердца, словно он мог понять с грустного старого медведя.
"Потому что я действительно могу, — пронеслось у него в голове. — Я был медведем. И тюленем. И птицей. Я был каждым из этих зверей".
Его мысли смешались, но чёткие воспоминания ясно стояли в голове. Запах нефти вернул ему грозную память.
Прежде чем он смог разглядеть побольше нового, к нему, хмурясь, подошёл высокий мужчина с тёмной кожей и кудрявыми чёрными волосами .
— Ты кто? — спросил мужчина, встав между Уджураком и клетками. — Я не видел тебя здесь раньше.
— Я… ух… я… Я Уджурак, — заикаясь, пролепетал Уджурак. Приходилось быстро думать. — Мой папа работает на буровой вышке.
Странный мужчина лишь сильнее нахмурился:
— Он один из тех, кто вчера целый день орал на нас? Орал, что их работа важнее, чем спасать всех этих животных? Потому что, если он послал тебя убедить нас позволить ещё одному ледоколу проплыть здесь, то можешь сказать ему, что такого ни за что не случиться.
— Умм, — смутился Уджурак. — Нет, он не… Я хочу сказать, что нас тоже мало хорошего от той утечки. Я просто хотел взглянуть, есть ли здесь что-то, чем я могу помочь, — он покосился на погрязших в нефти диких зверей. — Всё это так ужасно.
Его голос дрогнул, и лицо мужчины просветлело:
— Суди сам, малыш, нам не нужны проблемы.
— Я не создам вам проблем! — пообещал Уджурак. — Мой отец даже не узнает, что я здесь. Правда. Тут наверняка есть что-то, что я могу сделать. Я хорошо лажу с животными.
Высокий мужчина погладил свой подбородок, осматривая Уджурака.
— Хорошо, — наконец, сказал он. — Меня зовут Крейг. Я второй в командном центре национальной организации, прибывшей сюда, чтобы помочь устранить последствия утечки нефти, — он фыркнул, кого-то напомнив этим Уджураку. — От нас было бы гораздо больше пользы, если бы мы могли предотвратить утечки ПРЕЖДЕ, чем они случаются, но, разумеется, никто не станет тебя слушать, когда ты будешь пытаться объяснить им, что бурение здесь не стоит таких жертв, — он махнул рукой на морскую птицу, скорчившуюся в соседней клетке. — Никого не заботят чайки, или тюлени, или полярные медведи. Не важно, сколько фотографий ты сделаешь или сколько репортёров позовёшь. Говоря проще, все они всегда ведут себя так: "Ох, ещё одна утечка нефти, как скучно. Позвоните нам, когда в нефти увязнет поп-звезда или политик, ТОГДА, возможно, нас это заинтересует, — Крейг понял, что сбил Уджурака с толку, и покачал головой. — Извиняй. Такие вещи всегда меня проницают.
