XI Милосердие и подозрения
Дня через три после приезда доктора Мирабель вышла из «больничной» палаты после очередной смены. Улыбнулась неяркому солнышку, обласкавшему её своими чуть тёплыми осенними лучами. Ей предстояло шесть часов отдыха. Пройдя в обеденную залу, она с удовольствием съела тарелку супу и кусок вяленого мяса. Затем, по просьбе одной из наставниц, взялась отнести обед виконту фон Эссексу, а также графу, который покинул своих пациенток незадолго до Мирабель.
С тяжело нагруженным подносом девушка вначале зашла в покои попечителя, а затем направилась в кабинет графа. На стук её никто не отозвался. Мирабель тихо вошла в комнату и увидела спящего на диване Остина. Похоже, граф прилёг на минутку, да так и задремал. Стараясь не шуметь, Мирабель поставила поднос на стол и уже хотела выскользнуть за дверь, как с дивана послышался хриплый стон. Вздрогнув от неожиданности, девушка обернулась и внимательно посмотрела на графа. Тот по-прежнему спал, но дыхание его было тяжёлым и частым.
«Ох, как бы его светлость сам не заболел инфлюэнцей!» — пронеслась в её голове тревожная мысль. Тихо, почти не дыша, приблизилась она к Трамплу и робко положила свою прохладную ладошку на его горячий, покрытый испариной лоб. «Ну, так и есть, у него жар! — мысленно воскликнула мисс Мирабель. — Надо срочно пригласить доктора Деркера».
Остин же, почувствовав прикосновение, не просыпаясь, ухватился за протянутую руку и ещё крепче прижал её к своему разгорячённому лбу. На его измученном лице появилась слабая улыбка.
— Ангел мой, — прошептал он. — Ты со мной, мой ангел.
Испуганная, Мирабель попыталась убрать свою ладонь, но граф не выпускал её. На лице его, за мгновение до этого светившемся улыбкой, сейчас снова появилось выражение бесконечной муки. Издав жалобный стон, он что-то забормотал.
— Не уходи, нет, нет, пожалуйста, не оставляй меня! — разобрала Мирабель его слова.
Не решаясь вырвать руку и разбудить Остина, девушка присела на краешек дивана и стала задумчиво рассматривать лицо своего невольного тюремщика. Он успокоился, получив её ладонь в полное своё распоряжение. Сон его стал глубоким, дыхание выровнялось, а лицо вновь осветилось спокойной улыбкой. В эту минуту он был так похож на спящего ребёнка — доверчивого и беззащитного! И так же, как ребёнок, не хотел ни на минуту отпускать её руки.
«В любом случае, его сиятельству просто необходимо отдохнуть, — решила Мирабель. — Придётся мне посторожить его сон».
Прошло несколько минут, и Остин вновь забеспокоился и заметался, из горла его вырвался сдавленный хрип, после чего он замер и… перестал дышать. Те несколько мгновений, что промчались до того, как он, наконец, сделал следующий вдох, показались Мирабель самыми длинными в её жизни. «Господи, — подумала она. — Если граф всегда так спит, то немудрено, что он старается не спать вообще!» Невольно девушка взялась успокаивать спящего, поглаживать его свободной рукой по волосам. Как ни странно, это помогло: мужчина, судорожно вздохнув, вновь притих и задышал ровно.
***
Час шел за часом, а мисс Макнот тихо сидела подле спящего графа. Она наблюдала сквозь открытое окно, как солнце обессилено сползло к краю земли и зацепилось за верхушку холма. На землю легли длинные синие тени. «Скоро мне придётся уйти, ведь приближается моя смена, — думала она. — Интересно, проснётся ли граф после моего ухода?»
Однако его светлость проснулся раньше, сумев при этом ещё раз напугать свою нечаянную сиделку. Только что он лежал, расслабленный и безмятежный, и вдруг какая-то судорога пронзила его тело, заставив напрячься все мышцы. Не открывая глаз, молодой человек сел на диване, всё ещё держа ладонь девушки в своей руке. Медленно возвращался он к действительности. Открыв глаза, он несколько мгновений с недоумением смотрел на свою руку, переплетенную с тонкой женской ладонью, затем поднял глаза…
— Мисс Макнот? Как Вы… — в его хриплом после сна голосе смешались и смущение, и недоумение. — Почему Вы здесь?
Мирабель, освободив, наконец, свою руку, вскочила с дивана.
— Я принесла Вам обед, Ваше сиятельство, и увидела, что Вы задремали, — заливаясь румянцем смущения, проговорила она.
— И что же, Вы решили воспользоваться тем, что я сплю, и мило отдохнуть в моём кабинете? — в голосе графа Мирабель почудились раскаты далёкого грома.
— Вы очень беспокойно спали, Ваше сиятельство, и я решила убедиться, что Вы не заболели инфлюэнцей.
— Правда? И как же Вы намерены были проверить, здоров ли я?
— Я подошла и положила руку Вам на лоб, чтобы узнать, нет ли у Вас жара, а Вы схватили мою ладонь и не желали её выпускать. Я побоялась разбудить Вас, и поэтому задержалась в надежде, что через некоторое время Вы сами освободите меня.
— Как трогательно! — гнев в голосе графа сменился усталостью. — Впрочем, я верю Вам, Мирабель. Вы не похожи на девушку, способную воспользоваться чужой слабостью в своих интересах.
— Я не понимаю, о чём Вы говорите, Ваше сиятельство, — ответствовала окончательно сбитая с толку девушка.
— Конечно, не понимаете, моя наивная девочка. Вы выросли вдали от света и его интриг, Вы чисты и простодушны, но позвольте, я объясню Вам, о чём речь. Вы нашли меня спящим, Вы провели в моём кабинете, практически в моих объятиях, несколько часов! Если бы Вас застали здесь, на моём диване, или если бы Вы подняли шум и привлекли сюда людей, меня обвинили бы в том, что я лишил Вас чести. Как благородный человек, я вынужден был бы жениться на Вас. И мой дядюшка виконт был бы первым, кто настаивал бы на этом. Скажите, Мирабель, Вы хотели бы получить в мужья богатого высокородного мужчину, не слишком молодого и не слишком здорового, который кричит и мечется во сне? — в речи графа было столько горечи и желчи, что Мирабель содрогнулась.
— Ваше сиятельство, — медленно, с трудом подбирая слова, начала она. — Вы можете быть абсолютно уверены: у меня и в мыслях не было пытаться заманить Вас в ловушку! Похоже, здоровье Ваше действительно под угрозой, но думаю, что не физический недуг — причина Ваших страданий. Что же до терзаний душевных — то наш пастор всегда говорит, что Господь, в великой милости своей, никогда не даёт человеку крест, которого тот не в силах вынести.
— Милая, милая девочка. Наверное, это он, Господь, послал тебя мне в утешение. Ты ведь и сама не понимаешь, что сказала именно те слова, которые мне необходимо было услышать, чтобы приободриться. Мисс Макнот! Мирабель! Могу ли я попросить Вас об одном одолжении?
— Я слушаю Вас, Ваше сиятельство.
— Пожалуйста, Мирабель, позвольте мне стать Вашим другом! Не избегайе встреч со мной, не отказывайте мне в своём обществе — Вы видите: оно целительно для меня! Обещаю, что не причиню Вам ни единой обиды!
И вновь в его взгляде и голосе Мирабель почувствовала тоску и немую мольбу. Всем своим существом потянулась она к этой несчастной, измученной душе.
