«Неужели это правда, неужели граф — действительно такое чудовище, каким предстаёт со слов мадемуазель? — думала Мирабель. — В это трудно поверить, но в воскресных проповедях пастор так же предупреждал нас об опасности и призывал не доверять мужчинам. Так значит, слова мадемуазель — правда? Лорд Трампл показался мне таким добрыми благородным! Да и к чему ему обманывать меня? Я ведь простая бедная девушка, а не одна из светских красавиц, которые, как я поняла со слов мадемуазель, нравятся графу. Что ж, я, конечно, буду осторожна с ним», — решила девушка и вернулась к своей работе.
Но работа не спорилась в её руках, а на лице её вместо улыбки застыло задумчивое и печальное выражение.
***
Остин вернулся из поездки только вечером. Усталый и голодный, он был, тем не менее, весел, потому что предвкушал не только обильный тёплый ужин и беседу с любимым дядюшкой, но и новую встречу с малышкой Макнот (именно так уже называл мысленно граф юную ученицу). Переодевшись в своей комнате и заглянув к виконту, Трампл спустился в кабинет, чтобы выпить вечерний стаканчик бренди и дождаться ужина.
Пока он помешивал угли в камине и наливал себе выпить, раздался стук в дверь и после его слов «Входите, пожалуйста!» в кабинет вошла мисс Макнот с подносом, уставленным снедью. Изобразив вежливый полупоклон, девушка молча, не поднимая глаз, прошла к столу и начала расставлять на нём принесенную еду. Граф, оживившийся было при её появлении, заметил её сдержанность и замедленные движения и постарался успокоиться.
— Чем Вы угостите меня, мисс Макнот? — попытался завязать он беседу. — Я весь день провёл в седле и жутко проголодался! А как Вы провели день?
Мирабель покорно отвечала, что на ужин принесла отбивные с отварным картофелем, и что день прошёл неплохо, но в голосе не было той живости, а во взгляде — открытости, которые так понравились графу утром. Девушка была весьма сдержанна и холодна. Это огорчило Остина. «Похоже, маленькая дикарка, выросшая в изолированном женском коллективе, совсем смущена и напугана моим обществом, — оправдывал он про себя её внезапную холодность. — Надо дать ей время привыкнуть к тому, что теперь придётся общаться не только с женщинами». Тем временем мисс Макнот, расставив посуду, устремилась к дверям.
— Куда же Вы, Мирабель? Вы разве не составите мне компанию, пока я дожидаюсь господина виконта? — в голосе графа девушке послышалась мольба и даже обида.
— Извините, Ваше сиятельство, однако молодой незамужней даме неприлично находиться наедине с незнакомым мужчиной, — непреклонно ответила она и, ещё раз почтительно поклонившись, ушла.
Граф Трампл проводил её задумчивым взглядом. «Нет, тут что-то не так, — пронеслось у него в голове. — Ну не могла же она так измениться за те несколько часов, что я был в отъезде! Утром она смотрела на меня хоть и смущённо, но смело и открыто! А теперь?! Она еле двигается, и совсем не смотрит на меня! Словно само моё присутствие ей неприятно!»
Настроение было испорчено, и даже оживлённая беседа со старым виконтом не смогла отвлечь Остина от грустных мыслей. Отправившись в спальню, Остин ещё долго не мог улечься, — раздумывал над поведением Мирабель и пытался решить, как же теперь вернуть её расположение.
VII У реки
В последующие дни граф помогал виконту решать хозяйственные вопросы и разбирать бумаги. Мисс Макнот всё так же подавала мужчинам на стол, но оставалась холодной и сдержанной с графом, несмотря на все его добрые слова и ласковые взгляды. Зато мадемуазель Девернье не оставляла Трампла своим вниманием. Она сопровождала его в обходах школьной территории, приглашала на свои уроки и напрашивалась на совместные обеды и чаепития. Её навязчивость несколько раздражала Остина, но он был слишком хорошо воспитан, чтобы без видимой причины оттолкнуть женщину, проявлявшую столько заботы.
Однако мысли молодого человека были заняты только юной мисс Макнот. Остин не раз наблюдал, как Мирабель заботится о младших девочках, играет с ними и читает им книжки. В эти минуты она была такой, какой он увидел её в первый день знакомства: весёлой, открытой и энергичной. Малышки тянулись к ней, как тонкие ростки тянутся к солнцу — и она согревала их, лишённых материнской ласки.
Как хотелось графу, чтобы хоть капельку этого тепла, хоть маленькую толику своей любви она подарила ему. Однако какая-то бесплотная тень встала между ними. Остину было досадно, тоскливое настроение всё чаще посещало его. Чтобы хоть немного отвлечься, он стал совершать длительные конные прогулки.
В воскресенье, пользуясь выходным, Остин заехал особенно далеко. Возвращаясь к школе, он проезжал невдалеке от реки, огибавшей близлежащий холм. Когда он подъехал к воде, чтобы дать вороному напиться, то услышал девичьи голоса в рощице у излучины. Привязав коня к дереву, несколько проголодавшийся граф побрёл на эти звуки, надеясь встретить местных поселянок и купить у них хлеба и молока.
Каково же было его удивление, когда, выглянув из зарослей на берег, он увидел учениц старшего класса. Девчонки, сбросив чепцы и платья, плескались на мелководье. Одна же девушка плыла со стороны противоположного берега. Движения её были сильными и уверенными. Тёмные волосы купальщицы были собраны на затылке в тяжёлый узел. Граф даже не удивился, узнав в этой опытной пловчихе Мирабель. «Конечно, — подумал Остин. — Кому, как не мисс Макнот, с её статью и энергией, плавать на другой берег! Она даже не сбилась с дыхания!» — с невольным восхищением отметил он.
Его восхищение стало ещё больше, когда девушка, добравшись до мелководья, встала на дно и направилась к берегу. Она неторопливо выходила из воды, и изумлённому графу медленно открывались её голые смугловатые плечи, высокая, идеальной формы грудь с большими розовыми сосками, на которых поблёскивали капельки воды… «Венера Пенорождённая! Красота несказанная! — зароились в голове графа восторженные эпитеты. — Да она же плавает без одежды!» — запоздало удивился он.
Мирабель вышла на берег, распустила узел на затылке и принялась расчёсывать свои длинные тёмные волосы. Трампл почувствовал, что у него перехватило дыхание и зашумело в ушах, а его плотные лосины для верховой езды внезапно показались ему слишком тесными. «Как ты хороша, моя дикая кобылка, — задыхаясь, пробормотал он. — Пусть сейчас ты не хочешь даже разговаривать со мной, но настанет день, — и ты сама придёшь в мои объятия — не будь я граф Остин Трампл!!!»
Тем временем Мирабель закончила расчёсывать свои густые пряди, оделась и водрузила на голову накрахмаленный чепец. «Эта школьная форма безобразна и уродует юных воспитанниц! — про себя отметил граф. — Наверное, стоит пересмотреть отношение к туалетам дядиных воспитанниц, сделать их хоть немного изящней, чтобы у девочек с ранних лет формировался хороший вкус!»
Тихо, чтобы не потревожить купальщиц, граф пробрался сквозь заросли, отвязал вороного и, вскочив в седло, направился к каменным стенам школы, видневшимся меж деревьев на склоне.
VIII Искус и соблазн
После позднего обеда в тот же воскресный вечер виконт показал графу письмо от своего управляющего. В письме говорилось, что сын управляющего с радостью и благодарностью принимает оказанную ему честь и даёт своё согласие стать управляющим в графском имении. Молодой человек, в соответствии с просьбой виконта, уже выехал в Нортгемптоншир, и будет там через три дня.
