Включила холодную воду и смочила лицо. Смотрю в зеркало — вся красная волосы растрёпанные и торчат в разные стороны.
Прошлась расчёской по волосам, обернулась полотенцем и, полная решимости, вышла из ванной.
— Кир, я хочу, чтобы ты ушёл, — показала рукой на выход.
Беккер преспокойно щелкнул пультом и включил телевизор.
— Хорошо, тогда уйду я, — потянулась за единственным платьем, висевшим на стуле.
Придерживая полотенце рукой, направилась на поиски нового спального места. Кир в два шага догнал меня и подхватил на руки. Он вышел из спальни и понес меня в свою комнату. Я била его по спине и дергала ногами, а мои крики раздавались по всему дому. Ухватившись за дверной проём, я крепко вцепилась в него. Кир, конечно, мог дернуть, и я как миленькая бы отпустила. Но, видимо, он жалел мои руки.
Дверь напротив открылась, и оттуда показался заспанный Алекс.
— Голубки, я, конечно, рад, что у вас настолько бурная интимная жизнь, но я — то один, и мне завидно. Так что давайте потише.
Кир посмотрел на Алекса, за тем на меня в полуголом виде, и дернул чуть сильней, и мои руки всё же соскользнули. Беккер ногой захлопнул дверь и донес меня до кровати, я полетела вниз.
Кир широко расставил ноги и уперся руками в бока.
— Или ты сейчас ложишься и спишь, или мы продолжим начатое, — он не шутил.
— Зачем ты так поступаешь?
— Потому что не могу по — другому, — совершенно серьёзно ответил Кир.
Он лег на кровать и, притянув меня к себе, выключил свет.
— Вора спрашивают: «Зачем вы воруете?», а он говорит: «Потому, что по – другому не могу». Самому – то не смешно! — возмущалась я вслух.
— Юля, я, правда, не могу без тебя: если днем еще терпимо, то ночью хоть волком вой, — Беккер еще крепче сжал меня в объятьях и закинул ногу.
— Воют волки, а ты чёрт рогатый — и ногу убери — тяжело.
Всю ночь я просыпалась и отползала от Кирилла, а он возвращал меня на место. Под утро я плюнула и, уткнувшись в подушку, крепко уснула.
Утром — меня разбудил свежий — довольный Кир.
— Просыпайся, соня, вещи твои привезли, — в ответ я ударила его подушкой и с носом зарылась в одеяло.
Мужчина чмокнул меня в макушку и ушел.
Шелест пакетов и шаги Беккера по комнате заставили меня выглянуть из — под одеяла. Глаза округлились. Не могла я столько вчера накупить.
Я тут же села и с невинным видом заявила:
— Кирилл, это не мое. Видимо, в магазине напутали, и привезли не мой заказ.
Беккер поддел пальцем первую попавшуюся вещь из пакета и показал её мне.
— Не твоя? — я сразу узнала белый топ с блестящими бретельками.
Я бы встала и проверила все, но опять щеголять голышом не хотелось.
— Моя, — жалобно ответила я, сгорая от стыда.
— Да расслабься, ты купила только два пакета, остальное я, — мужчина вдоволь насытился моим смущением.
— Зачем, я итак много заказала.
Кир фыркнул — и дал мне пакет, забитый до отвала нижним бельем. Причем, по большей части красным. Вопросительно посмотрела на Беккера.
— Ну, нравится мне красное бельё, а тебя в нем я ещё не видел.
— Вот как, а кого видел? — прикрылась одеялом и стою на кровати, мечу в Беккера грозные взгляды.
Кир закатил глаза и делает вид, что обижается, а сам довольный и улыбается.
— Я тебя никак понять не могу, ревновать ты меня ревнуешь, но к себе и на пушечный выстрел не подпускаешь. Знаешь, как это называется? — мужчина медленно подошел к кровати и одним коленом присел на край. Я попятилась назад.
— Как? — даже спорить по поводу ревности не стала, я и правда его ревную.
Кир взял кончик одеяла и с лукавой улыбкой потянул за него. У меня два варианта: или следовать за одеялом, или остаться нагишом. Выбирать не пришлось, ноги сами пошли.
— Это, Юля, называется «собака на сене лежит, сама не ест, и другим не дает» — Кир повалил меня и усадил к себе на колени. Заметила, он при любой возможности так поступает.
— Кир, пусти, — шепчу ему, а сама с закрытыми глазами млею — мужчина сладко целует шею, а его руки приятно сжимают мою грудь. Кир немного больно сжал зубами мою кожу и замер.
Тело Беккера напряглось, и чувствую, как дрожат его руки.
— Кир? — я отстранилась, и Беккеру пришлось отпустить мою кожу. Смотрю на него, а он отвернулся и тяжело дышит. — Кир! — потрясла его за плечо. — Что с тобой? Ты меня пугаешь!
Беккер аккуратно пересадил меня с колен на кровать и встал. Он обхватил голову руками и обернулся. Его глаза горели, и я вскрикнула. Быстро собралась, что мне его глаза после рогов. Подошла и без страха посмотрела на него. Беккер успокаивался, и его глаза бледнели, и постепенно потухли, приобретая привычный темно — карий цвет.
Вижу на лице Кира замешательство, неужели, он и сам не знает в чем дело.
— Кир, что случилось? Не молчи.
— Юля, не знаю, я всегда с легкостью контролировал обращение, а сейчас едва сдержался.
— Из — за меня?
— Думаю, да.
— Кир, тогда мне лучше уйти, и больше не приходи ко мне ночью. Я с ума сойду, если обнаружу тебя в постели в обличии демона.
—Нет! — резко отрезал Беккер. — Я разберусь с этой проблемой, а ты переезжаешь ко мне, и это не обсуждается. Не могу, когда тебя нет рядом, физически не могу, — более мягко объяснил мужчина.
— Знаешь, так не честно. Я тоже могу сыграть комедию и требовать всё что угодно, — хоть я и верила Беккеру, но мне как — то не хотелось идти у него на поводу.
— Я пришлю кого-нибудь, чтобы разместили твои вещи, — Беккер полностью проигнорировал мою речь и вышел из комнаты.
Я направилась следом.
— Кир, мы не договорили, и я не соглашалась! — кричала я в спину мужчине.
Беккер остановился и, развернувшись, положил руки мне на плечи.
— Юля, я до сих пор борюсь со своим демоном. Если не хочешь с ним встретиться, не спорь! — перспектива мне не понравилась, и я мигом вернулась в комнату.
Зашла в ванную. Она оказалась больше, чем наша с бабушкой квартира. После дома Беккера меня вряд ли можно будет удивить роскошью интерьера. После душа привела себя в порядок.
Выйдя из ванной, обнаружила, что все пакеты с одежной испарились.
— Вот, значит, ты какая.
Обернулась. Приятная женщина стояла у гардеробной и улыбалась.
— Здравствуйте.
— Здравствуй милая, — она подошла ближе и рассмотрела меня со всех сторон. — Сколько же тебе лет, совсем молоденькая, наверное, — она сняла с моей головы капюшон от халата Кирилла. — Беленькая и глаза голубые, как ангелочек, — если бы это был кто-то, другой, я бы возмутилась, но у этой женщины выходило всё настолько по — доброму и домашнему, что мне захотелось с ней подружиться.
