Ева пришла в ресторан с распущенными по плечам волосами, подведенными глазами и в сиреневом платье по колено, плотно облегающем ее точеную фигуру. Из украшений на ней была только подвеска с полуторакаратным бриллиантом, присланная Андреем с утра.
— Я был почти уверен, что ты откажешься от подарка, — сказал Гумилев, целуя ей тонкую руку.
— Почему? — улыбнулась Ева. — Достойный подарок от благородного человека — почему я должна отказываться?
«Потому что девяносто процентов девушек начали бы ломаться, убеждая меня в том, что они не могут принять бриллиант, который их к чему-то обязывает, — подумал Андрей. — Потому что им нужен не один бриллиант, а сотни. И все они рассчитывают получить эти бриллианты, продемонстрировав, какие они хорошие, немеркантильные девочки».
— Я рад, что ошибся, — искренне сказал Андрей. — Не люблю чересчур предсказуемых людей.
— В этом мы похожи, — Ева чуть прищурила свои зеленые кошачьи глаза. — Поэтому мне сейчас немного скучно.
— Почему? Тебя не прельщает тосканская кухня?
— Нет, я как раз люблю Италию и все, что с ней связано. Просто все действительно слишком предсказуемо. Дорогой подарок, ужин в элитном ресторане… потом ты отвезешь меня домой и зайдешь на чашечку кофе… или ты не женат и пригласишь меня к себе?
Гумилев сдержанно улыбнулся — так улыбается гроссмейстер, загоняя в ловушку талантливого, но неопытного шахматиста.
— Я действительно не женат, но планы на оставшуюся часть вечера у меня совершенно другие. Сейчас мы поужинаем и поедем на экскурсию.
— Куда-куда? — весело переспросила Ева.
— Я покажу тебе сердце своей компании — новый исследовательский центр. Мы спустимся в подземные лаборатории, оснащенные сверхсовременным оборудованием. Проедем по цехам настоящего завода, где делают лучшие в мире процессоры для искусственного интеллекта. Ты увидишь самые интересные разработки ученых, работающих на мою компанию. Ну как, нравится программа?
— Еще бы! — Ева мгновенно сбросила с себя всю напускную томность, с которой она рассуждала о «предсказуемости» Андрея, и превратилась в азартную девчонку, охваченную жаждой приключений. — А может, ну его, этот ужин?
Андрей не стал спорить, и они покинули «Кантинетту Антинори», так и не притронувшись к закускам — к большому разочарованию шеф-повара. Всю ночь Гумилев показывал Еве технологические чудеса своего исследовательского центра, и к утру оба почувствовали, что жутко проголодались. Ужин, он же завтрак, был сервирован в пентхаусе Гумилева и состоял из заказанной по телефону пиццы и банки маслин — больше ничего Андрей предложить гостье не смог, поскольку дал горничной выходной еще накануне. Но Ева, кажется, была не в претензии.
Утро застало их в растерзанной постели, где среди тончайших испанских простынь чернели варварски раздавленные маслины. Пробивавшиеся через жалюзи солнечные лучи превращали загорелую Еву в изящную золотую статуэтку. Андрей смотрел на ее тонкие, беззащитные руки, на стройные ноги, закинутые на скомканное одеяло, на чуть трепещущие ресницы и думал о том, что нашел наконец свое счастье.
С тех пор прошло семь лет, и вот теперь он просыпается один в пустой спальне, а его счастье проводит ночь у себя в кабинете. А потом улетает в тайгу на целый месяц. «Отрицательная динамика», как назвали бы это его аналитики.
«С воспитательной точки зрения было бы правильно молча уехать в офис, не разговаривая с ней», — подумал Гумилев. С другой стороны, отпускать жену в экспедицию, не помирившись с ней, ему не хотелось. Вчера он погорячился — конечно, сворачивать исследования в Сибири нерационально. Слишком ценные данные может добыть для него научная база в глубине непроходимой тайги. Одно открытие племени снежных людей — ёхху — само по себе может войти в анналы науки. А тут еще загадочная история с быстро деградирующим обществом морлоков… Андрей чувствовал, что ёхху и морлоки вовсе не случайно обитают в одном районе. Существует какой-то фактор — а может быть, целый комплекс факторов, — объясняющий эту аномалию. И, когда его ученые докопаются до истины, Андрей найдет, как распорядиться этими уникальными сведениями.
Гумилев спустился вниз, прошел через стеклянную галерею с зимним садом в «башню» Евы. Дверь ее кабинета не была заперта. Ева, свернувшись калачиком, лежала на том самом оливковом диване, на котором они с гостями смотрели вчера фильм из жизни морлоков. Прямо в лицо Еве бил солнечный свет, но это никогда не мешало ей спать. Андрей всегда плотно задергивал шторы в спальне — при его светочувствительности яркие лучи будили его уже на рассвете. Ева же любила просыпаться в залитой солнцем комнате. «Тогда я точно знаю, что новый день уже наступил! И солнце светит, и все будет хорошо!» — не раз повторяла она.
Подойдя к дивану, Андрей осторожно опустился на колени, так, что его лицо оказалось вровень с лицом жены. Ева наверняка услышала его шаги и проснулась — об этом можно было судить по изменившемуся ритму дыхания, — но не стала открывать глаз.
— Ева! — прошептал Андрей.
Жена не отозвалась, но длинные ресницы ее едва заметно вздрогнули. «Как тогда, в наше первое утро вдвоем», — подумал Гумилев. Он чувствовал странную печаль. Все действительно было очень похоже — даже лучи солнца падали под тем же углом, как и семь лет назад. Вот только сами они стали другими — и превратиться в прежних беззаботных любовников им было уже не дано.
— Ева! — снова позвал он и легонько дотронулся до ее теплых, сонных губ своими. — Просыпайся, милая!
— М-м-м, — Ева потянулась и приоткрыла глаза. — Доброе утро, дорогой! Я засиделась допоздна, заснула часов в пять утра… Завтракай без меня, хорошо?
— Ладно, — он подоткнул грозившую упасть на пол подушку. — Я просто хотел пожелать тебе хорошей дороги. Позвони сразу же, как доберешься до станции. И будь осторожна, пожалуйста, — он замялся, потом добавил: — Не сердись на меня.
Но Ева уже снова опустила ресницы, никак не отреагировав на его слова. Или задремала, или решила не возвращаться к теме их вчерашней ссоры. На сердце у Андрея легче не стало, но он решил поддержать игру жены — в конце концов, время поможет ей справиться с обидой. Гумилев коснулся губами ее щеки и тихо вышел из кабинета.
Больше они не виделись.
Глава седьмая
Обман
Первое сообщение от Евы пришло утром следующего дня: «Я в Хабаровске, все хорошо. Через три часа вылетаю вертолетом на базу. Люблю, целую!»
Андрей улыбнулся — слово «люблю» говорило о том, что Ева больше не злится на него. «Все-таки она лучшая женщина в мире», — подумал он, чувствуя, как отпускает владевшее им со вчерашнего утра напряжение. Набрал номер, но мобильный жены был недоступен.
— Связь на грани фантастики, — недовольно проворчал Андрей. На всякий случай набрал ей ответное сообщение: «Рад за тебя, будь осторожнее, пиши. Мы с Марусей ждем тебя. Привет морлокам!»
Эсэмэска улетела в эфир, но сообщения о доставке Андрей так и не получил.
