— На самом деле не только, но в данном случае вы правы. Лично я уверен, что у нас завёлся серийный убийца. Начальство моё, естественно, так не считает, вернее, лишь говорит, что не считает, причиной тому политические и экономические соображения. В разгар туристического сезона меньше всего городу нужна паника и отток отдыхающих.
Глава 49
— Значит, ваше начальство боится шумихи? — судя по тому, с каким тоном Беркутов произнёс фразу, его крайне заинтересовал этот факт. — А расследовать убийство и нападение они вообще собираются?
— Разумеется, — прорычал Кнутов. По-моему, вопрос Никиты он воспринял не только как смачный плевок в сторону всей правоохранительной системы страны в целом, но и как личное оскорбление. — Для меня это дело будет стоять в приоритете, а от неразглашения больше пользы, чем вреда. Объявление, что в городе орудует маньяк, лишь малую долю женщин заставит вести себя осторожнее, ведь в психологии человека считать, что плохое всегда случается с кем-то другим, а не со мной. Зато серийник, если о нём пронюхает пресса, почувствовав угрозу, станет куда аккуратнее и осмотрительнее. Либо худший из вариантов — внимание ему польстит, и он начнёт его подогревать, сокращая временной промежуток между жертвами и убивая всё с большей жестокостью.
— Хорошо, на данном этапе будем считать, что вы меня убедили, — выдал Никита вердикт. — И я хочу помочь. Деньги, техника, срочные экспертизы, в конце концов, специалисты из частного сектора. Всё что угодно, но взамен нужно, чтобы меня держали в курсе событий и, конечно же, результат.
Глаза полицейского заблестели, похоже, его какой-то пункт из списка, чем Беркутов может помочь, особо заинтересовал, наверняка — деньги. С учётом того, какое под Кнутовым авто, как он одевается, да и вообще, как выглядит, мужчина явно не на заработную плату живёт.
— В деньгах не нуждаюсь, технику, если надо, достану, как и всё остальное, — заявил полицейский, чем вызвал у меня чувство вины за огульные выводы. — А вот от содействия в том, чтобы расследовать дело назначили именно меня, не откажусь. Судя, с каких верхов мне звонили, связи у вас имеются.
— А сейчас не вас назначили?
— Нет. Якобы более опытного следока.
— А это не так?
— Михалыч нормальный мужик и когда-то действительно был отличным следователем, но он устал, а его опыт жиром заплыл. Ему давно у себя в саду рыться в земле интереснее, чем на работе.
Беркутов, не отрывая взгляд от полицейского, потёр подбородок, выждал несколько секунд, а потом, резко шагнув в сторону Кнутова, протянул ему руку.
— Считай, дело уже твоё.
— Граждане, кто ждал Иосифа Аркадьевича с операции? — с лестничного пролёта скрипучим голосом обратилась к нам женщина в медицинском халате, а когда мы на неё все дружно обернулась, сообщила: — Освободился он. Можете подняться на четвёртый этаж. Только дверь не дёргать, не долбиться, в звонок не звонить, он не для вас. Доктор к вам сам выйдет.
Врача не пришлось ждать. Когда мы поднялись на этаж выше, крупный мужчина лет пятидесяти в медицинской шапочке и в зелёной униформе уже стоял там.
— В принципе, я доволен, как прошла операция, — первое, что сообщил доктор. — Пациентка стабильна, жизненные показатели в норме, но прогнозы на будущее давать рано, надо дождаться, когда хотя бы в себя придёт. Да и после я не отвечу, останутся ли необратимые последствия или нет.
— Какие последствия?! — вырвалось у меня.
— Расстройство когнитивных функций, нарушение моторики, опорно-двигательного аппарата, ухудшение речевых навыков, зрения, ну и так далее, — я так понимаю, хирург нам назвал лишь малую часть возможных проблем, но мне и этого хватило, чтобы сердце сжалось от боли за Дашу.
— Что нужно, чтобы минимизировать ущерб здоровью? — спросил Беркутов.
— На данном этапе у нас всё есть, если вы об этом. Главный врач меня уже предупредил, что близкие пациентки, скажем так, имеют расширенные возможности. Если что-то понадобится — обратимся. Будьте уверены, не постесняемся. А пока, верим в лучшее и надеемся на молодой организм девушки. После, когда кризис минует, потребуется восстановительная терапия, если её проведут в специализированном заведении, шанс на полное выздоровление возрастёт.
— Когда можно будет поговорить с пациенткой? Я бы хотел взять показания, — Кнутов продемонстрировал хирургу удостоверение.
— Не скажу, не от меня зависит, но сразу предупреждаю, у вас своя работа, у меня своя. Пока полностью не буду уверен, что для пациентки это не во вред, к ней и близко не подпущу.
Хоть доктор нам и прямо сказал, что делать прогнозы преждевременно, Беркутова это не устроило, и он начал интересоваться статистикой в схожих случаях. Ответы доктора слушала с раскрытым ртом, ровно до того, пока Кнутов, который как раз стоял за спиной, не похлопал меня по плечу.
— Варвара, вы же помните, что я об осторожности говорил, и о том, что люди зачастую считают, что несчастье может случиться только с соседом? — поинтересовался мужчина, когда обернулась.
— Да, конечно, — кивнула.
— Хорошо. Не забывайте об этом, — посоветовал полицейский, развернулся и пошёл по лестнице вниз.
— Всё-всё, уважаемые родственники, домой, — сказал врач, когда обратно к нему лицом развернулась. — Пациентке в ближайшие сутки посещения категорически запрещены, а о любых изменениях состояния сообщу лично. Обещаю. Идите-идите, нечего в больнице зазря находиться.
Спускаясь на первый этаж, разум твердил, что мы с Никитой правильно решили вернуться в отель, в больнице мы лишь мозолили медперсоналу глаза, а на деле Дарье ничем не помогали. Но чувство вины, что я бросаю здесь подругу одну, всё равно не давало покоя и мучало.
— Устала? — уже на улице спросил Беркутов, разминая руки и потягивая шею в разные стороны.
— Немного, — сильно приуменьшила я. Состояние у меня называлось «Выжатый до последней капли лимон», но стоило вдохнуть полной грудью свежий вечерний воздух без запаха медикаментов, как мне моментально полегчало и получилось, что не особо и соврала.
— Ничего, скоро вернёмся в отель, — Беркутов поймал меня за руку, подтянул к себе и, приобняв за талию, крепко прижал. — Закажем в бунгало ужин и поедим, — нежный поцелуй сначала достался кончику моего носа, затем щеке, после — шее. На этом моменте окончательно разомлела, голова сама собой запрокинулась, глаза блаженно закатились, а веки, естественно, закрылись. — Потом примем душ, разумеется, вместе, — мурашки побежали по телу, потому как шепнул это мужчина прямо мне в ухо. — Завалимся на кровать. Сон, сразу говорю, не обещаю.
Слова Никиты будоражили воображение, и оно такое у меня в голове вырисовывало, если бы кто увидел, сгорела со стыда. Непотребство в чистом виде из фильма для взрослых с рейтингом 21+, а я и Беркутов в главных ролях.
— Никита, ты не подумай, что я против, — чуть отстранившись, сказала я. — Мне каждая твоя идея нравится, очень даже, но сегодня мне кажется, что воплощать их в жизнь как — то не совсем правильно, что ли.
