— Так ты не одна убивала, а вместе с сыном?! — сглотнула я. — Света, он же твой ребёнок, а ты — его мать, твоя святая обязанность его оберегать, а ты его самолично под пожизненное подставила! Да и это ладно, вам же теперь в аду вечность гореть.
Глава 64
— Ох-ох-ох, святая Варвара в своём репертуаре, — издевательским тоном съязвила Светлана. — Идиотка, тебя сейчас в расход пустят, а ты читаешь нотации. Как же меня всегда бесила в тебе эта черта, прямо с удовольствием удавлю…
Женщина выплёскивала яд и выплёвывала мне в лицо, как же она меня на самом деле всё это время ненавидела. Я же судорожно соображала, что бы мне взять такое удобное в руки, чтобы этим Светлану атаковать. Света с чего-то решила, что я немощная и бесхребетная. Если нападу на неё первой, будет мне эффект неожиданности.
Только вот вокруг полный голяк, рядом либо слишком мелкие вещи, с ними особо не повоюешь, либо наоборот — слишком громоздкие, их от пола не отдерёшь. Можно, конечно, броситься на Свету с голыми руками, но с учётом наших весовых категорий — это огромный риск.
Из более-менее подходящего по габаритам — только торшер, но ведь, блин, ё-моё, это торшер… хотя… чем плоха полутораметровая палка с тройным светильником на конце?
Резко рванула в сторону, схватила торшер. Дёрнув, варварским способом выдрала из розетки вилку, и пока Светлана недоумевала, что же это такое творится, что есть сил, с разбега и со всего размаха толкнула женщину в грудь, причём верхним концом с лампочками и стеклянными плафонами.
Пригвождённая к стене женщина с ошарашенными глазами уставилась на меня. Складывалось впечатление, что она от удивления даже не чувствует боли, а боль однозначно была. Белая блузка в том месте, куда вонзился торшер, в одну секунду от крови окрасилась в ярко-алый.
— Ты… ты что наделала? — посмотрев вниз, запричитала Светлана. — Ты же меня изуродовала.
Стенания женщины отозвались у меня в душе чувством вины, и только теперь я осознала, что вонзила в грудь живого человека стекло.
— Стой и не двигайся. Сейчас «Скорую» вызову, — найдя взглядом на полу телефон, что обронила, пообещала я, но вот как его взять — ума не приложу. Ведь чтобы поднять, мне придётся сойти с места, а это значит — двигать торшер и причинять лишнюю боль Светлане.
Дилемму самой решать не пришлось. Женщина с истошным криком отпихнула от себя торшер и пошла на меня.
— Убью, но сначала кожу с лица сдеру, закопаю живьём…. вместе с твоим Беркутовым!
Напрасно женщина начала не только мне, но и Никите угрожать, в один миг мои угрызения совести, как и сострадание к Светлане, улетучились, словно их никогда и не было.
— Нет, гадина, ты уже никому не навредишь, — пообещала я и ещё раз ударила Светлану торшером. — Получи. Это тебе за Дашу. За отца. За тех девочек, которых ты не пожалела. На…. И ещё….
Когда я остановилась, Светлана уже лежала на полу и хрипела.
— Перестань, пожалуйста, прекрати, — шептала она, но больше меня её страдания не трогали.
— О-о-о, вежливые слова вспомнила. Только вот поздно, — с отдышкой произнесла я, убрала от лица прядь волос, что из-за активности выбилась из хвоста. Схватила телефон и, не выпуская из рук своё, как оказалось, крайне эффективное оружие, шатаясь и запинаясь вышла из комнаты. Сейчас для меня самое безопасное — скорей выбежать из дома на улицу к людям, там вызову и полицию, и «Скорую», и Никиту дождусь.
Пробежав по коридору, свернула на лестницу, но через несколько ступеней резко затормозила.
Вот как так-то? Где я так согрешила, что Вселенная мне одну свинью за другой подкладывает? В дом вошёл Артём, но самое плохое, что он меня увидел. Вид, подозреваю, у меня ещё тот — волосы растрёпанные, глаза обезумевшие, всю трясёт, а в руках сломанный и окровавленный торшер.
Артём вопросительно уставился на меня, а я понятия не имею, что делать, но одно знаю точно, если запаникую — из дома не выберусь.
— Привет, а ты чего так долго? Твоя мама тебя уже потеряла. Она у себя, — свободной рукой махнула в направлении спальни Светланы. — Ты первым делом к ней поднимись, хорошо?
Медленно шаг за шагом спускаюсь, состояние предобморочное, но держусь и даже стараюсь выглядеть спокойно и безмятежно.
Парень внимательно разглядывает торшер и особо уделяет внимание расколотым остаткам плафонов.
— Видишь, какая неприятность произошла, — подняв руку с торшером, усмехнулась я. — Расколотила хорошую вещь. Ой и неуклюжая же я….
От сердца отлегло, похоже, Артёма устроило моё объяснение, парень кивнул, и направился в мою сторону, но это ничего, я ведь его к Светлане отправила. Как уж он объяснил кровавые подтёки на бывших лампочках, не знаю и знать, собственно, не хочу.
Мы поравнялись с Артёмом. Глянув на молодого человека, приветливо улыбнулась, он, естественно, никак не отреагировал и дальше пошёл.
Фу-у-ух, ну неужели пронесло?!
— Тёма, не дай этой твари уйти, — услышав приказ Светланы, чуть от отчаянья не взвыла.
Понимала, что теряю драгоценное время, но всё равно обернулась. Полуживая, бледная как смерть Светлана, едва держась на ногах и прислонившись к стене, показывала на меня пальцем.
— Держи её….
Заметив, что Артём рванул в мою сторону, бросив торшер, побежала. Если удастся вырваться наружу и хотя бы закричать, есть шанс, что этот день я всё же переживу.
Схватившись за ручку двери, дёрнула её вниз и на себя потянула. Перед глазами уже маячила пусть и не большая, но щель на улицу, как дверь от пинка Артёма обратно захлопнулась, а следом мою шею взяли в тиски и начали душить.
«Моя жизнь вот так не оборвётся», — яростно сопротивляясь, повторяла я про себя, в кровь расцарапывая руку Артёма, пиналась, пихала его в бок, но силы, как и воздух, заканчивались. Обстановка вокруг поплыла, тело обмякло, ни руки, ни ноги не слушались и двигаться не могли. Кроме какого-то странного звона, что наверняка был лишь у меня в голове, ничего больше не слышала, в конце концов, пришла пустота и унесла меня в неизвестность….
— Давай, Артём, будь мужиком, добей гадину, — сквозь спутанное сознание услышала голос, но смысл слов и кому они принадлежат, поняла спустя лишь какое-то время.
