Книга Зеркальное отражение, страница 126. Автор книги Айзек Азимов

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Зеркальное отражение»

Cтраница 126

— Не… — начал было Дэйвенпорт.

— Не перебивайте меня, — сказал Эрт. — Скажу только, что латинское слово «кеу» означает на нашем языке «ключ». Теперь вы наконец видите двойную игру слов на обоих языках? Клау — ключ, Клавиус — клавис — ключ. За всю свою жизнь Дженнингс не смог бы придумать такого каламбура, не имей он в руках Прибора. Но он придумал наконец этот блестящий каламбур и встретил свою смерть чуть ли не торжествующе. Вас он направил ко мне только потому, что знал, что я вспомню его склонность к игре слов, поскольку я сам ее любил.

Люди из Бюро смотрели на Эрта широко раскрытыми глазами. Он торжественно произнес:

— Я советую вам искать Прибор на затемненном склоне кратера «Клавиус», в том месте, над которым Земля ближе всего находится к зениту.

— Вы уверены в том, что говорите, доктор Эрт? — наклонился вперед Дэйвенпорт.

— Вполне. Но даже если я и ошибусь, мне кажется, это неважно.

— Что неважно?

— Найдете вы Прибор или нет. Даже если Ультра найдут Прибор, они скорее всего не смогут им воспользоваться.

— Почему?

— Вы спросили меня, был ли Дженнингс моим студентом. Но вы не спросили о Штраусе, который тоже учился у меня. На следующий год после Дженнингса. Я его хорошо помню.

—.-?

— Неприятный человек. Очень холодный. Я думаю, это отличительное качество всех Ультра. Они все очень холодны, бесстрастны и уверены в себе. Они не способны испытывать глубокие чувства: в противном случае они не замышляли бы уничтожение людей. Их чувства холодны и эгоистичны. Они не способны установить контакт с другими человеческими существами.

— Кажется, я понимаю.

— Я уверен, что понимаете. Из восстановленного разговора мы поняли, что Штраус не мог управлять прибором. Ему недоставало трепета, у него вообще не было никаких эмоций. То же будет и с остальными Ультра. Дженнингс мог управлять Прибором, ведь он не был Ультра. Человек, который сможет управлять им, по-моему, не будет способен на холодную жестокость. Он может внушить другому панический ужас, как это сделал Дженнингс, но передать другому существу холодный язык цифр и вычислений, как это пытался сделать Штраус, ему не удастся. Выражаясь банально, можно сказать, что управлять Прибором может лишь Любовь и никогда — Ненависть. Ультра же способен только на ненависть.

Ночь, которая умирает
(Пер. с англ. С. Васильевой)
I

Это отчасти походило на заранее организованную встречу бывших соучеников, и хотя их свидание было безрадостным, поначалу ничто не предвещало трагедии.

Эдвард Тальяферро, только что прибывший с Луны, встретился с двумя своими бывшими однокашниками в номере Стенли Конеса. Когда он вошел, Конес встал и сдержанно поздоровался с ним, а Беттерсли Райджер ограничился кивком.

Тальяферро осторожно опустил на диван свое большое тело, ни на миг не переставая ощущать его непривычную тяжесть. Его пухлые губы, обрамленные густой растительностью, скривились, лицо слегка передернулось.

В этот день они уже успели повидать друг друга, правда, в официальной обстановке. А сейчас встретились без посторонних.

— В некотором смысле это знаменательное событие, — произнес Тальяферро. — Впервые за десять лет мы собрались все вместе. Ведь это наша первая встреча после окончания колледжа.

По носу Райджера прошла судорога — ему перебили нос перед самым выпуском, и когда Райджер получал свой диплом астронома, его лицо было обезображено повязкой.

— Кто-нибудь догадался заказать шампанское или что там еще под стать такому торжеству? — брюзгливо проворчал он.

— Хватит! — рявкнул Тальяферро. — Первый Межпланетный съезд астрономов не повод для скверного настроения. Тем более оно неуместно при встрече друзей!

— В этом виновата Земля, — точно оправдываясь, проговорил Конес. — Все мы чувствуем себя здесь не в своей тарелке. Я вот, хоть убей, не могу привыкнуть…

Он с силой тряхнул головой, но ему не удалось согнать с лица угрюмое выражение.

— Вполне с тобой согласен, — сказал Тальяферро. — Я сам кажусь себе настолько тяжелым, что еле таскаю ноги. Однако ты, Конес, должен чувствовать себя неплохо, ведь сила тяжести на Меркурии — четыре десятых той, к которой мы когда-то привыкли на Земле, а у нас, на Луне, она составляет всего лишь шестнадцать сотых.

Остановив жестом Райджера, который попытался было что-то возразить, Тальяферро продолжал:

— Что касается Цереры, то там, насколько мне известно, создано искусственное гравитационное поле в восемь десятых земного. Поэтому тебе, Райджер, куда легче освоиться на Земле, чем нам.

— Все дело в открытом пространстве, — раздраженно произнес астроном, недавно покинувший Цереру. — Никак не привыкну, что можно выйти из помещения без скафандра. На меня угнетающе действует именно это.

— Он прав, — подтвердил Конес. — Мне еще вдобавок кажется диким, как тут, на Земле, люди существуют без защиты от солнечного излучения.

У Тальяферро возникло ощущение, будто он переносится в прошлое.

«Райджер и Конес почти не изменились», — подумал он. Да и сам он тоже. Все они, естественно, стали на десять лет старше. Райджер поприбавил в весе, а на худощавом лице Конеса появилось жестковатое выражение. Однако встреться они неожиданно, он сразу узнал бы обоих.

— Не будем вилять. Мне думается, причина не в том, что мы сейчас находимся на Земле, — сказал он.

Конес метнул в его сторону настороженный взгляд. Он был небольшого роста, и одежда, которую он носил, обычно казалась для него чуть великоватой. Движения его рук были быстры и нервны.

— Ты имеешь в виду Вильерса?! — воскликнул он. — Да, я нередко его вспоминаю. — И добавил с каким-то надрывом: — Тут как-то получил от него письмо.

Райджер выпрямился, его оливкового цвета лицо еще больше потемнело.

— Ты получил от него письмо? Давно?

— Месяц назад.

— А ты? — Райджер повернулся к Тальяферро.

Тот, невозмутимо сощурив глаза, утвердительно кивнул.

— Не иначе как он сошел с ума, — заявил Райджер. — Утверждает, будто ему удалось открыть способ мгновенного перенесения любой массы на любые расстояния… Способ телепортации. Он вам писал об этом?.. Тогда все ясно. Он и прежде был с приветом, а теперь, судя по всему, свихнулся окончательно.

Райджер яростно потер нос, и Тальяферро вспомнил тот день, когда Вильерс с размаху вмазал ему кулаком в лицо.

Десять лет образ Вильерса преследовал их как смутная тень вины, хотя на самом деле им не в чем было упрекнуть себя. Тогда их было четверо, и они готовились к выпускным экзаменам. Четверо избранных, всецело посвятивших себя одному делу, осваивавших профессию, которая в этот век межпланетных полетов достигла невиданных доселе высот.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация