— Ясно. Вы специалист по роботехнике, мистер Бейли?
— Нет, сэр. Но я прослушал курс общей роботехники и позитронного анализа. Я не совсем невежда в этой области.
— Очень хорошо, — согласился с ним Фастольф, — но я, как специалист, могу вас заверить, что ум робота устроен таким образом, что он способен воспринимать события лишь буквально. Он не признает духа Первого Закона — только его букву. Примитивные земные роботы, видимо, настолько застрахованы от нарушения Первого Закона, что, вероятно, вообще не могут угрожать человеку. Другое дело такой совершенный робот, как Р. Дэниел. Если я верно вас понял, он угрожал людям, чтобы предотвратить беспорядки. То есть он стремился к тому, чтобы людям не было причинено вреда. Он следовал Первому Закону, а не нарушал его.
У Бейли внутри все сжалось, но внешне он сохранял напряженное спокойствие. Трудно ему придется, но он побьет этого космонита его же оружием.
— Можете спорить по каждому пункту — результат будет один и тот же, — сказал он. — Вчера вечером, когда мы обсуждали так называемое убийство, ваш липовый робот заявил, что его превратили в детектива при помощи какого-то дополнительного устройства в позитронном мозгу. Устройства, которое, видите ли, вызывает в нем стремление к справедливости.
— Готов поручиться за это, — ответил Фастольф. — Три дня назад я лично наблюдал за этой операцией.
— Но стремление к справедливости! Справедливость, доктор Фастольф, — это абстрактное понятие. Оно доступно только человеку.
— Если вы определяете «справедливость», как абстрактное понятие, как стремление воздать каждому по заслугам, как стремление к правде и тому подобное, то я согласен с вами, мистер Бейли. Человеческое понимание абстракции не может быть заложено в позитронный мозг, по крайней мере при нынешнем уровне наших знаний.
— Значит, вы это признаете, как специалист по роботехнике?
— Конечно. Вопрос лишь в том, что подразумевал Р. Дэниел под словом «справедливость»?
— Он подразумевал именно то, что могли бы подразумевать вы, или я, или любой другой человек, но никак не робот.
— Почему бы нам, мистер Бейли, не попросить его дать свое определение справедливости?
На мгновение Бейли смешался, но тут же повернулся к Р. Дэниелу.
— Ну?
— Да, Илайдж?
— Каково ваше определение справедливости?
— Справедливость, Илайдж, — это полное соблюдение всех законов.
Фастольф кивнул.
— Для робота это хорошее определение, мистер Бейли. Р. Дэниелу задано стремление следить за соблюдением всех законов. Справедливость у Р. Дэниела — вполне конкретное понятие, поскольку оно основано на соблюдении законов, конкретных, недвусмысленных законов. Здесь нет никакой абстракции. Человеку же, который исходит из каких-то абстрактных категорий морального порядка, некоторые законы могут казаться плохими, а проведение их в жизнь — несправедливостью. Как по-вашему, Р. Дэниел?
— Несправедливый закон, — ответил спокойно Р. Дэниел, — это терминологическое противоречие.
— Для робота — да, мистер Бейли. Так что, как видите, не следует смешивать его справедливость с нашей.
Бейли резко повернулся к Р. Дэниелу и сказал:
— Вчера ночью вы отлучались из моей квартиры.
— Да, — ответил Р. Дэниел, — и прошу извинения, если нарушил этим ваш сон.
— Куда вы уходили?
— В мужской туалетный блок.
Бейли был обескуражен. Он и сам был в этом уверен, но не ожидал, что Р. Дэниел сознается так легко. Он почувствовал себя немного неуверенно, но решил, что им все равно не удастся сбить его с толку. Комиссар напряженно следил за разговором, быстро переводя взгляд с одного на другого. Отступать было некуда, надо держаться до конца, какие бы хитроумные доводы они ни приводили.
— Когда мы дошли до нашего сектора, — начал Бейли, — он захотел войти со мной в туалетную. Причем предлог нашел для этого неубедительный. Ночью же, как он сейчас это сам признал, он пошел туда снова. Будь он человеком, я бы сказал, что это вполне естественно. Это ясно? Роботу же там делать нечего. Следовательно, вывод может быть один: он — человек.
Фастольф согласно кивнул ему. Он по-прежнему сохранял свое вежливое спокойствие.
— Весьма интересно, — сказал он. — Почему бы нам не спросить об этом самого Р. Дэниела?
Комиссар Эндерби подался вперед.
— Помилуйте, доктор Фастольф, — пробормотал он, — как можно?
— Не беспокойтесь, комиссар. — Губы Фастольфа скривились в нечто напоминавшее улыбку, но это не было улыбкой. — Я убежден, что ответ Дэниела не оскорбит ваших с мистером Бейли чувств. Так скажите же нам, Р. Дэниел: куда вы отлучались прошлой ночью?
— Покидая нас вчера вечером, жена Илайджа, Джесси, была уверена, что я человек, и это было видно по ее отношению ко мне. Вернулась она, уже зная, что я робот. Из этого явствует вывод, что эти сведения она получила вне квартиры. Следовательно, вчера вечером наш разговор на квартире у Илайджа был подслушан.
Илайдж сказал мне, что их квартиры звуконепроницаемы. Мы разговаривали негромко. Значит, обычное подслушивание отпадает. Однако известно, что Илайдж работает в полиции. Если в городе существуют заговорщики, которые сумели организовать убийство доктора Сартона, они с таким же успехом могли узнать, что расследование поручено Бейли. Поэтому вполне возможно, даже вероятно, что его квартира прослушивалась лучевыми подслушивателями.
После того как Илайдж и Джесси отправились спать, я как мог обыскал квартиру, но передатчика не обнаружил. Это усложнило задачу. Сдвоенный луч с фокусировкой прекрасно справляется и без передатчика, но устройство такого подслушивателя — дело довольно сложное.
Анализ ситуации привел меня к следующему выводу. Единственным местом, где житель Земли может заниматься чем угодно, не опасаясь постороннего вмешательства, является туалетный блок. Он может даже установить там сдвоенный подслушиватель. Никто и не посмотрит в его сторону, настолько интимным считается у землян пребывание в туалетной. Квартира Илайджа находится недалеко от туалетных блоков их сектора, так что фактор расстояния значения не имеет. Здесь мог использоваться портативный аппарат. Поэтому я отправился в туалетный блок.
— Что же вы там обнаружили? — быстро спросил его Бейли.
— Ничего, Илайдж Никаких признаков лучевого подслушивателя.
— Ну как, мистер Бейли, это звучит убедительно, не так ли? — обратился к нему Фастольф.
— Может быть, и убедительно, да только чертовски далеко от правды, — ответил Бейли с прежней уверенностью в голосе. — Чего он не знает, так это где и, главное, когда жена узнала об этом. А узнала она, что он робот, как только вышла из дома. Причем к тому времени слухи уже несколько часов ходили по городу. Поэтому слух, что он робот, не мог быть результатом подслушивания вчерашнего разговора.
