— Парень, мне нужно установить контакт с госпожой Гладией Дельмар.
Бейли молча следил за манипуляциями робота, устанавливающего контакт. Может быть, этот импульс возник у него просто потому, что у него остались неприятные воспоминания о последней встречей с Гладией. А может быть, он устал от общества Кларисы, ее безапелляционных суждений и преклонения перед мудростью солярианских обычаев… Так или иначе, но внезапно Гладия возникла перед ним. Она сидела в большом кресле и казалась совсем маленькой и беззащитной. Ее волосы были собраны на затылке в большой пучок, в ушах были длинные блестящие серьги. Гладкое платье плотно облегало ее фигуру.
— Я рада, что вижу вас, Илайдж, — сказала она тихо, — я пыталась найти вас.
— Доброе утро, Гладия, — приветствовал ее Бейли. — А зачем я был нужен вам?
— Я хотела извиниться за свое поведение во время нашего последнего разговора. Но мистер Оливо не знал, где вы находитесь.
Перед мысленным взором Бейли промелькнула фигура Дэниела, которого неусыпно стерегут всевидящие роботы, и он усмехнулся про себя.
— Ладно, примерно через полчаса я прибуду к вам.
— Да, конечно… то есть как «прибудете ко мне»? — испуганно воскликнула она.
— Я должен встретиться с вами лично, — решительно заявил Бейли.
Глаза Гладии расширились от ужаса, ее пальцы впились в мягкий белый пластик подлокотников кресла.
— Зачем? — пролепетала она.
— Это совершенно необходимо. А пока скажите мне, кто работал с вашим мужем над созданием новых моделей роботов?
— Джотан Либиг, — сразу ответила Гладия, — он мой хороший друг.
— Неужели? — резко спросил Бейли.
Гладия взглянула на него испуганно.
— Может быть, мне не следовало говорить этого? — тихо спросила она.
— Нет, почему же… особенно, если это правда.
— Я всегда боюсь сказать что-нибудь не то… что-нибудь такое, после чего люди решат, что… в общем, я хочу сказать, что очень тяжело, когда все вокруг уверены, что ты в чем-то виновата…
— Не надо расстраиваться, Гладия. Лучше скажите, каким образом этот Либиг оказался вашим другом?
— Я и сама не знаю. Он живет в соседнем со мной поместье. Мы с ним много беседуем и гуляем. Во всяком случае раньше… до… — она запнулась.
— Гуляете?
— Ах, я все время забываю, что вы — землянин. Конечно, каждый гуляет по своему поместью, но мы устанавливаем телеконтакт в движении, и нам кажется, что мы находимся рядом.
Вдруг она рассмеялась.
— Бедный Джотан, — пробормотала она сквозь смех.
— Почему «бедный»?
— Если бы мы оказались действительно рядом, я думаю, он бы умер от ужаса.
— Почему?
— Джотан в таких вопросах ужасно чувствителен. Он говорил мне, что уже с пяти лет перестал лично встречаться с людьми. Признавал только телеконтакты. Рикэн, — она запнулась, потом продолжала, — Рикэн, мой муж, раньше восхищался Джотаном. Рикэн говорил, что в нем видны черты человека будущего. А вы согласны с этим, Илайдж?
— Я не являюсь авторитетом в данном вопросе, — сухо ответил Бейли.
— В своем отвращении к личным встречам Джотан дошел до того, что наотрез отказался вступать в брак. Рикэн спорил с ним, доказывал, что его поведение антиобщественно, что его превосходные гены следует использовать в общем котле населения планеты. Но напрасно. Джотан не поддался на уговоры.
— А разве он имеет право отказываться, если ему предписана женитьба?
— Не-ет, не совсем, — неуверенно ответила Гладия. — Но видите ли, Джотан — великий роботехник, а на Солярии такие люди ценятся. Но, кстати, Рикэн собирался прервать совместную работу с Джотаном. Незадолго до смерти он сказал мне, что Джотан — плохой солярианин.
— Вы не знаете, почему ваш муж вдруг начал считать Либига плохим солярианином? Возможно, из-за его нежелания вступить в брак?
— Рикэн всегда говорил, что брак — самое тяжелое испытание в жизни человека, но что через это испытание должен пройти каждый солярианин, если ему это предписано.
— Ну, а вы какого мнения?
— О чем, Илайдж?
— Вы тоже считаете, что брак — самое тяжелое испытание в жизни человека?
Вся кровь отхлынула от лица Гладии. Ее голос был еле слышен, когда она пробормотала:
— Я никогда не думала о таких вещах.
— Вы говорили, что раньше часто гуляли с Либигом, ну, а теперь?
Гладия покачала головой.
— Нет, сейчас мы даже не беседуем, — грустно ответила она.
— После смерти вашего мужа?
— Нет, еще раньше.
— Возможно, ваш супруг был недоволен вашей дружбой с Либигом и приказал ему прекратить оказывать вам внимание?
Гладия изумленно взглянула на своего собеседника.
— С чего бы Рикэн стал приказывать? Разве Либиг не такой же правитель, как Дельмар, и должен выслушивать чьи-то приказы?
Бейли переменил тему разговора:
— Вот что, Гладия, сейчас я должен поговорить с Либигом, потом я снова свяжусь с вами.
Илайдж Бейли вступает в спор с роботехником
В установлении контакта с Либигом была некоторая задержка, и Бейли, почувствовав голод, приказал подать сэндвичи и молоко. Сэндвичи были в фабричной упаковке, молоко — в пластиковом контейнере. Бейли, решив соблюдать осторожность, перед едой внимательно осмотрел печать на упаковке. Затем он медленно надкусил бутерброд и отпил глоток молока. Как будто все было в порядке… «Но, — подумал он мрачно, — существуют яды без всякого запаха и вкуса, яды замедленного действия — Он отмахнулся от неприятных мыслей и приступил к еде. — До сих пор, — думал он, — убийство или попытки убийств совершались весьма примитивными способами: удар по голове, отравленная стрела…» К нему приблизился робот.
— Правитель доктор Либиг сказал, господин, чтобы вы вызвали его завтра. Сегодня он занят важными делами.
Бейли вскочил так, что стул с грохотом покатился по полу.
— Скажи этому типу!.. — заорал он громовым голосом, но сразу осекся. Какой смысл кричать на робота? — Передай твоему господину, — заговорил Бейли спокойно, — что я занят расследованием убийства его соотечественника и коллеги. Передай ему, что мне некогда ждать, пока он закончит свои дела. Передай ему также, что если в течение пяти минут он не появится передо мной на экране, то я сяду на самолет и меньше чем через полчаса нанесу ему личный визит. У меня есть на это специальное разрешение. Ты понял меня, парень? Личный визит, так и скажи.
Робот удалился, а Бейли обратился к прерванной еде. Пять минут еще не истекло, а на Бейли с экрана гневно взирал сам Либиг.
