Он был худощавым человеком со странным отсутствующим и в то же время напряженным выражением темных глаз. Правое веко у него подергивалось в нервном тике. Сейчас его глаза сверкали, а лицо дрожало от негодования.
— Это вы — землянин? — спросил он.
— Я полицейский инспектор класса С-7. Меня зовут Илайдж Бейли. Прибыл с Земли для расследования обстоятельств убийства правителя Рикэна Дельмара. А как ваше имя?
— Я — доктор Джотан Либиг. Почему вы помешали мне работать?
— Я хочу задать вам несколько вопросов, доктор Либиг. Скажите, вы были близким другом покойного Рикэна Дельмара?
Рука Либига вдруг сжалась в кулак, и он поспешно встал со своего места. Пройдясь по комнате, он остановился и медленно, раздельно промолвил:
— Вы находитесь на Солярии против моей воли. Мне не о чем с вами говорить. Немедленно прервать контакт, — обратился он к невидимому роботу.
— Нет, погодите. — Бейли повысил голос. — Вы думаете, я шутил, когда грозил вам личной встречей? Я явлюсь к вам и заставлю вас отвечать на мои вопросы.
— Вы — грязное животное! — вскричал спейсер, его темные глаза метали молнии.
— Пусть так, но я выполню свою угрозу.
— О Великая Галактика! Если только вы посмеете явиться в мое имение, я..
— Убьете меня? — поднял брови Бейли. — Интересно, вы часто угрожаете убийством?
— Я ничего подобного не сказал.
— Вот так-то лучше. А теперь поговорим о деле. Мы и так потратили много времени зря. Вы были тесно связаны по работе с покойным Дельмаром?
Голова солярианина опустилась, а плечи поникли. Но через мгновенье он снова взглянул на землянина, и было видно, что он полностью взял себя в руки и даже бесцветно улыбался.
— Да, в достаточной мере.
— Дельмар, кажется, интересовался новыми моделями роботов?
— Да.
— Какими именно?
— А вы понимаете что-либо в роботехнике?
— Нет. Постарайтесь объяснить популярно…
— Сомневаюсь, что сумею.
— Попытайтесь. Например, я знаю, что Дельмар хотел создать модели роботов, которые умели бы наказывать провинившихся детей. Что это значит?
Либиг презрительно поднял брови и сухо ответил:
— Говоря просто, без деталей, это означает, что следует усилить сигнал, управляющий реакцией на контуре..
— Непонятно, — прервал его Бейли.
— В целом это означает, что должно быть проведено некоторое ослабление Первого Закона роботехники.
— Почему? Ведь ребенка приучают к дисциплине для его же собственного блага в будущем.
— Ах, в будущем!.. — Либиг выпрямился, его глаза блеснули. — Вы думаете, это так просто. Как вы полагаете, много ли найдется людей, согласных претерпеть даже незначительные неудобства для своего блага в будущем, а? — Либиг говорил со страстью. Видимо, тема увлекла его и он забыл о своем собеседнике. — Знаете ли вы, сколько трудов надо положить на то, чтобы внушить ребенку — то, что вкусно сейчас, означает боль в животе завтра, и наоборот. А вы хотите, чтобы робот осознал это? Задача состоит в том, чтобы научиться противодействовать разрушению позитронного мозга, которое имеет место, если робот причиняет какую-нибудь неприятность или боль человеческому существу. Возможно, при этом придется пожертвовать и другими качествами робота. Мы далеко еще не достигли вершин роботехники. Мы не умеем делать универсальных роботов, снабженных целым набором различных взаимозаменяемых конечностей, могущих выполнять все виды работ — от изготовления ювелирных изделий до поднятия тяжестей. А наши космические корабли! До сих пор ими управляют люди. Роботический мозг, находящийся в тисках трех законов, не может правильно прореагировать на все возможные неожиданности, которые могут встретиться в космосе или на других обитаемых Мирах.
— Значит, пока вам еще не удалось создать таких роботов? — с интересом спросил Бейли.
— Нет, пока я еще не решил этой проблемы. А если не сумел я, то вряд ли сумеет кто-нибудь другой во Вселенной.
— Доктор Либиг, — начал Бейли, и голос его звучал совершенно ровно, — я должен предупредить вас, что собираюсь серьезно заняться проблемами роботехники. И я попрошу вас оказать мне помощь.
Либиг яростно замотал головой. Нервное подергивание века стало еще заметнее, когда он заговорил:
— Вы должны понять, что изучение роботехники — длительный процесс. А у меня совершенно нет времени.
— И все же вам придется подучить меня. Что касается времени, то целесообразнее, как мне кажется, проводить наши занятия в непосредственной близости друг от друга. Я — землянин, и мне легче понимать и усваивать при личном общении.
— Вкусы землянина меня не касаются. Личные встречи абсолютно исключены. — Вся фигура Либига, даже его голос выражали крайнюю степень нервного напряжения.
— Мне кажется, вы перемените свое мнение после того, как узнаете, о чем именно я хотел бы проконсультироваться у вас.
— Ничто на свете не изменит моего мнения, — упрямо сжимая губы, повторил роботехник.
— Вы так думаете? Так вот что я вам скажу! Я считаю, что в вашей работе по усовершенствованию позитронного мозга Первый Закон роботехники намеренно искажается.
Либиг нервно вскочил.
— О Великая Галактика! Искажается! Но зачем? Вы просто сумасшедший! — вскричал он.
— Зачем? А вот зачем. Для того чтобы, — голос детектива звучал несколько торжественно, — для того чтобы скрыть тот факт, что робот в состоянии совершить убийство.
Илайдж Бейли получает новые сведения
На лице Либига появилось некое подобие улыбки, похожее на гримасу.
— Не говорите такой чепухи, землянин, — сказал он спокойно, — никогда так не говорите. Потеря доверия к роботам означала бы катастрофу для человечества.
Либиг говорил так, как будто он читал нотацию избалованному ребенку. Но за его внешним спокойствием скрывались ярость и гаев, которые он, очевидно, опасался обрушить на землянина. Помолчав, он добавил:
— Вы знакомы с историей роботехники?
— Немного.
— Знаете ли вы, что развитие роботехники началось с комплекса недоверия? Люди не доверяли роботам, боялись их. Робототехника была чуть ли не подпольной. Затем были разработаны Три Закона роботехники, и постепенно начал исчезать страх перед роботами. Но даже и тогда на вашей планете роботехника не получила должного развития. Первые спейсеры покинули Землю главным образом для того, чтобы получить возможность создать такое общество, где роботы избавят человека от необходимости повседневно трудиться. Но страх перед роботами еще не исчез окончательно в сердцах людей. И этот страх может снова вернуться.
