– Петр Иванович, а если нам в Константинополь за помощью обратиться, к обоим патриархам? К Вселенскому Константинопольскому патриарху и Александрийскому папе-патриарху? – хитро улыбнулся Афанасий. – Суди сам. После захвата Киренаики, входящей в патриархат папы-патриарха Александрийского, наши попы будут отправлять нашу десятину из Северной Африки в Петербург или Королевец к патриарху Новороссии и Западного Магадана Николаю. Приходов, подчинявшихся Александрийскому папе-патриарху в новороссийских владениях Северной Африки, очень мало осталось. Да и те перейдут в наше подчинение, куда им деться? От перехода в православие бывших мусульман из Ливии, Туниса и Киренаики папа-патриарх не получит и рубля, да и прежние отчисления будут под вопросом. Он увидел, как в руки русов отошли доходы с верующих половины Северной Африки, которые могли быть в его руках, что александрийского владыку наверняка возмутило. Одновременно он понял на практике, с кем надо дружить, если желает сохранить влияние и доходы.
Потому и удалось нам настроить папу-патриарха на сотрудничество с коптами в деле христианизации Восточной Африки, что он увидел, как из его жадных пальцев утекают огромные африканские доходы. – ухмыльнулся стяжательству православного патриарха Афанасий с цинизмом опытного руководителя. – Для него это огромные средства, он ведь живет на подаяние фактически, на содержании Константинопольского патриарха. С чего бы ему иначе перебираться из Александрии в Константинополь? Потеря нищей Киренаики не смогла настроить обоих патриархов против Новороссии, с учетом предложенной нами более богатой Восточной Африки. Доходов с нее мало, но все же больше, нежели с Северной Африки. Теперь подумай, как поведут себя наши патриархи, если мы предложим им огромную и богатую Среднюю Азию? Уверен, в Константинополе отлично знают, что можно получить в Бухаре, Самарканде, Коканде, Фергане и какие там еще земли? Думаю, патриарх Вселенский сам захочет помочь в восстановлении православия в Средней Азии. Такой вкусный кусок он не пропустит мимо своего рта. Особенно, если мы намекнем, что в случае отказа передадим Среднюю Азию под Московский патриархат.
– Так они и верующих под себя подгребут? Надо ли нам это? – задумался Петро.
– Русь тоже ромеи крестили. Помогло это им? – ответил митрополит. – Думаю, до споров о принадлежности паствы нам с тобой не дожить. Лишь бы эта паства появилась, это сейчас важнее. А повод отобрать приходы всегда будет: умрет какой поп, а мы ему местную замену найдем. Поначалу десятину продолжим отправлять в Константинополь, а когда все приходы нашими станут или большинство из них, прекратим отправлять деньги. Турки же добрую половину собранной церковной десятины себе забирают, нам зачем врагов кормить? Придется тогда Вселенскому патриарху выбирать – остаться с голым задом в Турции, на содержании, либо жить вкусно и сладко в православной стране. Пусть хоть куда перебирается, хоть в Москву, хоть в Королевец, хоть в Бухару, туда собранную с азиатов десятину можно отправить с чистой душой. Даже лучше, если удастся патриарха в Среднюю Азию заманить, тогда она на века останется православной, он лично будет за этим следить.
– Да, Афанасий, с таким пастырем я заранее жалею греков, – засмеялся наместник выложенной раскладке по дележу церковной собственности. – Хотя жаль, что медведь еще не убитый, очень хорошо ты его шкуру разделил, владыко.
– С твоими войсками, Петр Иванович, долго воевать никто не станет, сдадутся сразу. К тому времени половина добрых миссионеров уже в пути будет, не волнуйся, сделаем в лучшем виде. – Афанасий задумался и решительно спросил: – Все хочу поинтересоваться: почто ты, Петр Иванович, греков не хочешь от ига магометанского освободить? Да вместе с ними прочие православные народы – болгар, сербов, хорватов и многих других южных славян?
– Так вопрос в том, желают ли они своего освобождения, с одной стороны? – пожал плечами наместник. – Второй вопрос: почему их надо освобождать? А третий вопрос: зачем это надо русам?
– Захватила же Новороссия Англию, прости, Господи, – машинально перекрестился Афанасий, вспомнив о запретном слове. – Затем присоединила к себе добрую половину Северной Европы, недавно Палестину с Аравией, Северную Индию. Чем славяне северной Европы лучше славян южной Европы, страдающих под игом турецким? Это не считая освобождения Крыма, Крита, Кипра? Значит, судьба православных славян магаданцам не безразлична, раз проливали кровь, освобождая тысячи рабов?
– Вот прямо в твоем вопросе, владыко, мой ответ спрятан, – грустно улыбнулся Головлев своим мыслям по поводу возможного будущего русских «захватов». – Начнем с первого вопроса: захотят ли православные греки нашей свободы? Ты жил в Крыму, кто там торговал православными рабами? Исключительно христиане – греки и армяне, которых не смущало православие их товара. И продавали они русских рабов почти всегда мусульманам, что их никак не волновало. Захотят ли такие христианские торговцы, проживающие ныне в Турции, лишиться своего заработка, ты же знаешь, что рабство у нас запрещено? А простые сербы, болгары, греки, которые целыми селениями уходят под власть турок, избегая гнета своих единоверных господ? Пока они живут под властью турок спокойнее и богаче, чем жили под властью своих единоверцев, наше освобождением им не нужно. Да, сербские жупаны, болгарские князья и греческие номархи с радостью примут освобождение своих бывших владений от турок. Но эти владения им нужны самим, хотя проливать свою кровь за свободу будущих подданных они не желают, предпочитая служить туркам или венским эрцгерцогам. – Наместник взглянул на собеседника и увидел полное понимание своих слов. – Проливать кровь русов за чужие интересы я не дам, пока жив.
Рабов освобождать и освобождать целые страны – огромная разница, – продолжил свою мысль Головлев, расхаживая по кабинету. Эта привычка выработалась у него как желание избавиться от сидячего образа жизни. – Бывших рабов мы привезли к себе на Остров, дали жилье, работу, чтобы они с нами жили честно и справедливо. Они простые люди, они так и станут жить. А захотят ли жить с нами «освобожденные» греки, сербы, болгары и прочие южные славяне? Они помнят свои страны, у них есть свои князья и помещики. Проливать кровь русов, чтобы отдать сербским жупанам освобожденную от врагов страну? Или подарить свободную Грецию потомкам последних византийских императоров? Знаешь, мне жизнь и здоровье рядового руса важнее императорской благодарности. Тем более что ты отлично понимаешь, как быстро забудут эту благодарность правители независимых Греции, Сербии и Болгарии.
– Да, – согласно крякнул Афанасий, много выстрадавший из-за междоусобицы казачьей старшины, делившей власть в Сечи.
– Если забрать освобожденные страны под свою власть, мы получим население, где нас будут считать оккупантами и поработителями. Те же князья, жупаны и прочие бывшие землевладельцы начнут подстрекать своих соотечественников на борьбу против русов под предлогом защиты народа от оккупантов. Нужны ли нам такие подданные? – пожал плечами наместник. – Нынешние жители Новороссии в большинстве своем считают нас именно освободителями, исправно учат русский язык и письменность, благо многие помнят славянские корни, но именно корни, а не бывшую страну, какой была Болгария или Греция. Если активная агитация панславизма продлится лет сто и больше, да будет поддержана православной церковью, страна сохранится. Сам знаешь, для этого все делаем, и хитровыдуманные подданные, кричащие на каждом углу о независимой Польше, Венгрии, Сербии, Болгарии, нам совершенно не нужны, пусть они трижды православными будут.
