Я сжал зубы. Уж конечно шелковый! Мысленно ответил: «Подавись, тебе этот цвет все равно не пойдет», но внешне и бровью не повел. Охранник раскрутил ручку моей машины и шлепнул на нее мою вялую ладонь, держа за манжет. Я послушно продолжил движение, чтобы не вызвать подозрений, но, не удержавшись, слегка покосился на охранника. Тот отшатнулся.
– Брр. Чего только не померещится, – пробормотал он и зашаркал дальше.
Одного я не предусмотрел: крутить ручку оказалось приятно, вот прямо как идти по дороге вчера вечером, – похоже, мозг в нашем частично оживленном состоянии и правда любил повторяющиеся движения. Очнулся я с трудом. Охранника в зале уже не было, повсюду стоял оглушительный треск машин. Все мирно работали, и если восставшим хоть что-то могло нравиться, то это им определенно нравилось: волшебную силу кручения ручки я испытал на себе. Я замотал головой, сбрасывая наваждение.
– Кто знает про деревню, где хранился танамор? – с трудом перекрикивая шум машин, опять затянул я ту же песню. – Говорите или я ухожу!
Ничего. Повсюду одинаковые, пугающе размеренные движения. Я прошелся по залу еще раз, с особым вниманием поглядывая на стариков. Что, если здесь кто-то из той самой деревни? Я восхитился своей мыслью. Заговор хранителей танамора! Возможно, записку мне тайно передал один из хранителей!
Но результат поисков оказался нулевым: старики выглядели самыми безмятежными и сонными из присутствующих, никто мне не подмигивал и знаков не делал. Зато я выяснил, пусть это и было бесполезно: многочисленные веревки на полу оказались не веревками, а проводами вроде того, какой был подключен к оживляющей машине Бена.
– Да ну вас всех, – буркнул я и пошел к двери. – Ничего тут нет, надо убираться отсюда.
И тут я краем глаза заметил движение в углу зала, не похожее на кручение механической ручки.
Наконец-то! Я знал, знал, что кто-то здесь живее остальных! Он выскользнул через дверку в углу, которой я поначалу и не заметил, и я бодро заковылял следом. Ха! Не зря пришел!
За дверкой оказался коридор, по которому стремительно удалялся человек. Шел он удивительно бодро для мертвеца, я за ним едва поспевал, стараясь глядеть куда угодно, только не ему в спину: вдруг обернется и встретится со мной взглядом?
Но улепетывающий работник фабрики не обернулся. Он деловито свернул в другой коридор, потом еще в один – сколько их здесь?! – а потом поразил меня до глубины души. За очередным поворотом обнаружилась витая кованая лесенка – непреодолимая преграда для любого восставшего, поскольку ноги у них (и у меня тоже, если честно) плохо сгибаются. А вот этот тип на моих глазах поднялся по лестнице. Взбежал, как горный козел, и скрылся!
С мысленным стоном, держась за перила, я дополз до верха лестницы, но там уже никого не было. Во все стороны уходили коридоры с дверями, – насколько же велико это здание? Тут было светло и пусто, через все тот же стеклянный потолок падал нежный утренний свет. Я тихо пошел по самому широкому коридору. Некоторые двери были закрыты, некоторые – нет, и туда я заглядывал. За ними обнаружились небольшие комнатенки: свежая побелка на стенах, ни окон, ни мебели, разве что стул где-нибудь попадется. Видимо, все это недавно построили, но еще не успели обставить. Одна из закрытых дверей была совсем не похожа на остальные: толстая, стальная. Из любопытства я приложил к ней ухо, но там было тихо, и я пошел дальше.
В конце коридора пространство выглядело более обжитым: просторная комната со столом и стулом, в дальней стене закрытая дверь. Тут же обнаружился давешний мертвец – сидел под столом, устроившись так, чтобы его было как можно меньше видно.
Я заколебался, решая, скрыться мне или еще побродить, а он высунул голову и глянул прямо на меня. Наши глаза встретились сразу, без подготовки, я не успел даже дернуться, о нет, нет, вот сейчас я опять застряну в сцене чьей-то смерти, а очнусь через пару дней! Но ничего не произошло, и я понял сразу две вещи.
Первое: я ничего не почувствовал, потому что это не мертвец.
Второе и основное: фальшивый мертвец – это…
– Киран?! – ошарашенно пробормотал я.
Я уж думал, меня ничем больше не удивить. Нет, вы полюбуйтесь! Странный братец Молли и здесь до меня добрался! Почему он не дома? Я нахмурился, пытаясь понять, что происходит, но тут в коридоре послышались шаги, Киран сорвался с места, дернул меня за рукав и утянул под стол. От проема, ведущего в коридор, нас надежно закрывали ящики стола, но я высунулся, чтобы самым краешком глаза глянуть, что происходит.
В комнату вошли двое, одетые так же, как охранник, укравший мой шейный платок, в серые костюмы-тройки. Лица у них, впрочем, тоже были не джентльменские, и это несоответствие костюма и внешности меня как любителя нарядов искренне задело. Киран крепко сжал мой локоть – я бы сказал, до боли, если бы мог ее чувствовать.
– Чего паникуешь? Нет никого. Сквозняк, и все, – сказал один из охранников. – Кому тут быть? Мертвяки все внизу работают, им сюда не пробраться.
– А нам не их бояться, – пробормотал второй. – Хозяин же сказал: глядите в оба, мало ли кто явится, вот мы и глядим.
Они подождали, прислушиваясь. Я почти не дышал (это мне теперь легко дается), Киран тоже вел себя тихо. Парочка еще постояла, потом ушла. Где-то в коридоре хлопнула дверь.
– Что ты тут делаешь?! – зашептал я, но Киран только схватил меня за локоть и поволок обратно в коридор, предварительно убедившись, что все тихо. – Ты что, выходишь из дома?
– Если я вам дома на глаза не попадаюсь, это не значит, что я в соседней комнате сижу, – с неожиданной обидой прошептал он. – Прихожу и ухожу, когда захочу, вас не спрашивал.
Он выпустил меня и торопливо начал спускаться по лестнице. На своих негнущихся ногах я едва за ним поспевал.
– Записка… – пробормотал я. – Ну конечно. Ты ее написал, чтобы меня сюда заманить.
Киран покосился на меня.
– Че за записка?
– Про танамор. Про деревню, где…
– Затянули вы волынку с этой сказочкой! У людей посерьезнее неприятности есть!
– Не надо прикидываться! Это ты ее написал, больше некому.
Киран остановился посреди лестницы и скептически взглянул на меня.
– Я не умею врать, мистер граф как-вас-там. Совсем. Так что если я что-то говорю, так оно и есть. Не писал я эту вашу бумажку, я вообще писать не умею.
М-да. Похоже, это все-таки не он. Во-первых, он мне явно не рад, во-вторых, Молли действительно говорила, что в ее семье никто не умеет читать, а значит, и писать. Мысли у меня метались без всякого порядка.
– Ладно, Киран. – От любопытства я решил подольститься к нему. Как низко я пал: вот на кого приходится тратить красноречие. – Я рад тебя видеть. Расскажи, раз уж мы оба здесь, что ты здесь делаешь. Может, я мог бы помочь?
Он, увы, не купился: сузил глаза, как злой кот.
