– Мне немедленно нужно лечь в постель, – прошелестела Нэнси, глядя ему вслед. – Кто-нибудь, отведите меня!
– Ладно уж, провожу вас, – смилостивилась Молли, хотя я видел, что ей не терпится обсудить произошедшее. – Поднимайтесь.
Нэнси нетвердо встала, и Молли ее увела. Я взглянул на барона. Тот уже давным-давно не произносил ни слова и продолжал испуганно таращиться перед собой. Робин тоже стоял как громом пораженный и даже ничего не записывал.
– Погодите-ка… – выдохнул я и бросился на улицу вслед за полицейскими.
Ну, говоря «бросился», я имею в виду «захромал так быстро, как только мог». Мур сидел на ступеньке дома, окруженный полицейскими. Те нервно курили какие-то самокрутки, Лиам громко просил всех уйти отсюда подальше, чтобы не портить репутацию дома в глазах прохожих, но его никто не слушал.
– Как вас узнала Глория? Служанка? – без предисловий спросил я у Мура.
– Видимо, она тут работала, еще когда я… – Мур виновато дернул головой. – Помните дело виконта? Вот в тот раз. Судя по всему, я ей запомнился, вот и узнала на площади.
– «Видимо», – повторил я. Слова – могущественное оружие, им нужно распоряжаться со всей осторожностью. – «Судя по всему». То есть, шантажируя вас, она даже не сказала, откуда вообще знает ваше лицо? И мгновенно узнала вас в толпе на площади, притом что два года не видела?
– Господа, давайте в участке поговорим, этот человек мне надоел, – рассердился Мур и встал.
Констебли покорно потянулись за ним к воротам, с опаской поглядывая на меня. Все они живо помнили, как этот переломанный уродец явился к ним в участок, и я решил этим воспользоваться.
– Никуда не уходите. – Я перегородил им всем путь. – Вы все уже, наверное, поняли: я живой мертвец. Уже очень скоро я стану просто мертвецом, и, если не хотите, чтобы я наплел всяких гадостей вашим родичам на том свете, вы никуда отсюда не уйдете. Что бы ни говорил арестованный детектив.
Полицейские переглянулись, и я возликовал. Ирландцы – народ суеверный, и угроза сработала великолепно. Мур собирался бурно возражать, и я посмотрел на него.
– Вы учили Кирана, что настоящий сыщик всегда ищет правду, какой бы она ни была. Мы с ним были друзьями, хоть и… недолго. Так что не мешайте мне, а? У меня мало времени.
Я развернулся и захромал обратно в дом.
Флакон с противоядием – вот что не давало мне покоя. Он сразу привлек мое внимание – я люблю предметы интерьера, все эти детали, способные сделать такой уютной домашнюю жизнь. И меня не оставляло чувство, что я уже где-то видел такой же флакон.
В гостиной все было мирно. Барон так же неподвижно сидел в кресле, будто превратился в мумию, Робин удобно устроился на диване, где только что чуть не произошло убийство, и как ни в чем не бывало строчил в своей драгоценной книжке.
Я скрепя сердце подошел к Робину. Мне не хотелось просить его об услуге, особенно после того, как я во весь голос обвинил его в убийствах, и все же… Флакон от противоядия все еще валялся на ковре, куда уронил его Лиам, и, так как он уже почти закатился под диван, мне было его никак не достать.
– Робин, поднимите его, – велел я и нехотя прибавил: – Пожалуйста.
Тот поднял взгляд, не отрываясь от своего занятия.
– А больше вам ничего не надо?
– Слушайте, я прошу прощения. Это не вы, а я был предвзят. Поднимите флакон, я согнуться не могу.
Робин хмуро глянул на меня, но любопытство все же победило обиду, и он поднял флакон с пола.
– Откройте и понюхайте, – велел я. – И расскажите.
Робин послушался, с подозрением глядя на меня.
– Приятный запах лимона, – буркнул он. – Чем вам еще помочь? Может, остатки выпить?
Он поболтал флаконом – на дне оставалось еще несколько капель. Я обрадовался.
– Да, пожалуйста.
– Серьезно?!
Но я продолжал умоляюще смотреть на него, и Робин вздохнул:
– Ладно уж. Придумаю, как использовать это для статьи.
Он глотнул остаток и удивленно хмыкнул.
– На вкус как вода. Немного пахнет лимоном, но…
Но я его уже не слушал – на предельной для себя скорости шел наверх. Где комната Нэнси, я знал, и сразу направился туда – на этот раз по парадной лестнице. Ступеньки давались мне с трудом, но меня гнало вперед чувство беды, проигрыша и разочарования в себе самом.
Я влетел в спальню Нэнси (ну ладно, ладно: зашел, прихрамывая). Нэнси лежала на кровати, держа Молли за руку, та нетерпеливо протирала ее лицо мокрым полотенцем: видимо, ждала, когда же ей наконец разрешат уйти.
– А вы, мисс, любите, когда вам достается все внимание, – сказал я.
Нэнси повернула ко мне голову.
– О чем вы? – слабым голосом спросила она.
Я молчал, глядя на прекрасную бледную принцессу, которую все мы пытались спасти. Вот только спасаться нужно было от нее.
Глава 11
Убийца
Лимонной розой назвал ее Лиам, рассказывая о том, как впервые встретил. Я еще подумал тогда: какое яркое выражение для такого простака! Может, Нэнси была в желтом платье? Но нет, не в том дело.
Точно такой же флакон стоял на туалетном столике у моей матери. Я был совсем маленьким, а сейчас, потеряв обоняние, почти забыл, как ощущаются запахи, но после смерти мамы я часто нюхал ее духи: у них был свежий лимонный аромат. Видимо, в начале века, во времена юности наших с Нэнси матерей, такие духи были модными среди дам.
А еще, пока остальные восставшие не упокоились, я мог увидеть сцену смерти любого из них. И в воспоминаниях блондинки – одной из жертв праздничного убийцы – я видел и ощущал все то же, что она. Толпу, удар ножом в спину, отворот мужского сюртука и то, как убийца обнял жертву: леденящая душу нежность к той, кого только что лишил жизни. От сюртука исходил нежный аромат лимона: свежий, волнующий. Эти воспоминания притупились из-за обилия событий последнего месяца, но сегодня я увидел флакон, и что-то блеснуло в моей памяти.
– Знаешь, Молли, что самое невероятное? – прошептал я, не отводя глаз от раскинувшейся на постели и такой безобидной с виду Нэнси. – Помнишь, что нам перед смертью сказала Элизабет? Я спросил ее: «Кто это сделал?» А она ответила…
– «Нэнси», – выдохнула Молли. – Ох ты ж, холера…
– Я думал, она просто зовет вас, – продолжал я, подходя ближе. – Но Элизабет в буквальном смысле отвечала на мой вопрос. За что вы убили свою сестру?
