На самом же деле в стране было недостаточно тюрем, чтобы поместить туда всех нас, да и так можно было заставить людей забыть о безработице и закрывающихся заводах.
Савини, как и все великие диктаторы, был невероятно предприимчив.
* * *
Я села на кровать с номером 113 и посмотрела вокруг.
Голые серые стены, разбитые окна, сотня кроватей, шершавые одеяла и тошнотворный, всепроникающий запах целлюлозы. По помещению расхаживали девушки. У них у всех был усталый вид. Вдалеке был слышен глухой гул мотора, и я задумалась, что это может быть.
Лагерь занимал львиную долю бывшего завода. На входе у меня забрали все имущество: телефон и одежду. Мне снова пришлось пройти осмотр, а потом мне выдали белую тунику. На груди и на спине был напечатан мой номер: 113. Нигде не упоминались ни мое имя, ни фамилия. Я не была для них Луизой, я была номером. Просто 113.
Я спросила у охранницы, стоявшей у входа, могу ли я позвонить отцу. Она ухмыльнулась и ответила: «Посмотрим на твое поведение, крошка». Меня отвели в общую спальню, которую обустроили в ангаре. Вдоль решеток стояли охранники с оружием в руках.
Я подумала о Томе. Он сейчас, должно быть, сидит в камере.
Я чувствовала себя одинокой, потерянной. Я бы все отдала, чтобы оказаться рядом с ним.
Раздалась сирена, и все Кошки вышли во двор.
Одна из отстающих сказала мне, проходя мимо моей кровати:
– Поторопись, 113, а то останешься голодной.
Я пошла за ней к выходу.
По пути мы встретили полсотни изможденных Кошек, выходивших из другого здания.
– Что происходит? – спросила я у одной из девушек.
– Ты новенькая, что ли?
– Да. Меня только что привезли.
– Ты все узнаешь. Добро пожаловать в рай Савини, 113.
Мы двумя длинными колоннами вошли в здание напротив. Это было огромное серое помещение, заставленное швейными машинками и заваленное тканью. Я не сразу поняла, зачем здесь все это. Кошки одна за другой садились за свои машинки. Со своего места я видела только их спины в белых туниках с напечатанными номерами. Бесконечные ряды чисел.
В глубине зала на небольшом возвышении стояла женщина в белом, окруженная военными. Я ее узнала. Это была Кэти, та, что устроила нам экскурсию по «Авроре».
– Девушки, – сказала Кэти одновременно сильным и нежным голосом, – как и всегда, напоминаю вам, что вы находитесь здесь, чтобы предотвратить распространение среди населения болезни, носительницами которой вы все являетесь. Эта защитная мера введена ради вашего собственного блага, а также ради безопасности ваших близких и всех наших сограждан. Прямо сейчас ученые денно и нощно работают над созданием лекарства, которое позволит вам вернуться в общество. Конечно, такая забота и помощь имеют свою цену. Вам обеспечили жилье и питание, ради вас задействовано множество персонала – все это не бесплатно. Девушки, вы тоже должны внести свою лепту в общее дело. Вы молоды, быстры, в прекрасной форме. Приступая сегодня к работе, помните, что вы участвуете в мощном общенациональном порыве! Желаю вам хорошего дня!
Как только Кэти замолчала, в цеху зашумели моторчики и неистово застучали иглы. Кошки не покладая рук работали за швейными машинками. Кэти с довольным видом ушла.
Я была потрясена.
Так вот какие лагеря создал Савини. Лечением или карантином здесь и не пахло. Это был всего-навсего… трудовой лагерь.
После двух недель, проведенных в горах, шум машинок был для меня настоящей пыткой. Не могло быть и речи о том, что я стану работать на Лигу. Я единственная осталась стоять, так что меня очень скоро заметил охранник, который направился ко мне с дубинкой в руке.
– Что ты делаешь, 113?! А ну садись!
Он указал мне на свободную машинку.
Я замотала головой.
– Эй, 113, – сказал кто-то у меня за спиной. – Не теряй времени, принимайся за работу.
Я обернулась и увидела Рыжую. Мне захотелось подбежать к ней и обнять ее, но она покачала головой.
Она помахала охраннику:
– Все в порядке, я о ней позабочусь. Она новенькая!
Охранник поджал губы.
– В ее интересах научиться всему как можно быстрее.
Рыжая повела меня к машинке. У нее на спине был номер 86.
– Садись. Ты умеешь шить?
Я пожала плечами:
– Э-э-э… Скорее нет, чем да.
– Нужно научиться, сестра, иначе тебя не будут кормить. Я тебе покажу.
Я села за машинку. Рыжая взяла кусок белой ткани и объяснила мне, как нужно шить.
– Ты давно здесь? – спросила я.
– После Марша Кошек они привезли меня сюда вместе с другими девушками, у которых нет родителей или документов. Нас обвинили в нападении на ту девчонку из Лиги.
Рыжая, конечно, говорила о Морган.
– А где Фатия? Ты что-нибудь про нее слышала? Я читала статью в газете.
Рыжая скривилась:
– Да, она как-то попыталась пробраться на завод. Тут стреляли со всех сторон. Но больше я ничего не знаю.
К нам подошел охранник и недоверчиво покосился на нас:
– 86, ты чем тут занимаешься?
Рыжая хлопнула меня по плечу:
– Давай, 113, соберись, у тебя складки на ткани!
Через несколько минут Рыжая прошептала мне:
– У Фатии и ее команды ничего не выйдет. Но мы все равно победим.
– Каким образом?
– А ты не догадываешься, что мы делаем прямо сейчас?
Я опустила глаза на швейную машинку. Нет, я догадывалась только о том, что мы находимся в рабстве у Савини.
Наш разговор прервал охранник:
– Ну все, она и сама неплохо справляется. 86, возвращайся на свое место!
Рыжая похлопала меня по спине:
– До скорого, 113!
Я работала до самого вечера.
Это было утомительное и даже отупляющее занятие.
Мне так осточертел шум, стоявший вокруг, что я не могла думать ни о чем другом. Ни о папе, ни о Сати, ни о Томе.
Когда я вышла из цеха, было уже темно. Я пошла за толпой девушек к полутемной столовой. В воздухе стоял запах капусты и прогорклого сала. Охранники выстроили нас в колонну, а очередь двигалась в порядке возрастания номеров. Повар выкрикивал номера, и девушки получали миску с едой и кусок хлеба.
Мой номер назвали почти в самом конце. Суп в миске был не прозрачнее мыльной воды, а хлеб уже давно зачерствел.
Я была без сил и рухнула на ближайшую скамейку. Некоторые девушки перешептывались, но большинство из них слишком устали и молча хлебали суп, склонившись над мисками.
