По лицу Венделла расплылась широкая улыбка.
– А по дороге ты расскажешь, как драконьерствовал? – спросил он Бершада.
Бершад поглядел на мальчишку:
– Может быть.
Веш наложил последний шов на разодранное плечо Голла. Листириец мельком взглянул на рану, потом хлебнул рома и радостно похлопал себя по животу.
– Может, по пути я смогу отдать кровный долг Безупречному. Чтобы все честь по чести.
Веш потыкал пальцем шмат медвежатины над огнем и буркнул:
– Готово.
– Очень вовремя. Я страшно проголодался, – сказал Фельгор и потянулся к мясу.
Голл перехватил его руку:
– Я должок тебе уже отдал, баларин. Ромом. Так что есть будешь последним.
– Так нечестно!
– Это закон Голла, – заявил листириец, сверля взглядом Фельгора. – И его следует соблюдать. Ясно тебе?
– Ясно, – буркнул Фельгор и отодвинулся, дожидаясь своей очереди.
Однако Бершад успел заметить, что баларский вор уже сунул что-то в рот и начал жевать.
Все проснулись на рассвете. Голл жаловался на ноющую рану. Фельгор жаловался на тяжелое похмелье. Путники собрали вещи и оружие, а потом Голл заставил Фельгора копать яму, чтобы зарыть в нее засоленную медвежатину.
Фельгор попытался было отвертеться от работы, но Голл заявил:
– Не спорь со мной. За вчерашнюю выпивку заплатишь своим трудом.
– Она же шла в счет закона передачи полномочий!
– Ты слишком много пьешь. Пойдем.
Они двинулись вдоль берега озера в поисках удобного места. Мясо решили зарыть, чтобы не тащить с собой лишнюю поклажу, и забрать добычу на обратном пути.
– Что ты обо всем этом думаешь? – спросил Бершад у Эшлин, когда они остались вдвоем.
– Судя по их рассказам, мы почти у цели, – ответила Эшлин. – Но я не могу понять, при чем тут демоны.
– Потерпи. Как проникнем за костяной частокол, так и разберемся.
– Да, конечно. – Эшлин зевнула, прикрыла рукавом драконью нить на запястье и сказала: – Пойду-ка я в лес, за грибами и ягодами.
– У нас же полным-полно медвежатины.
– Дорога длиной в двадцать две лиги по лесам и болотам займет не один день. Я не хочу питаться одной медвежатиной.
– А мне нравится.
– А я предпочитаю разнообразие. – Эшлин улыбнулась. – Неподалеку есть поляна, где растут грибы и дикий лук. Я их быстро соберу.
– Хочешь, я пойду с тобой?
– За четырнадцать лет драконьерства ты полюбил собирать грибы?
– Если честно, то нет.
– Тогда займись чем-нибудь другим.
Эшлин направилась к поляне, а Бершад подошел к озеру. Венделл сидел на берегу, делал последние стежки на двух накидках из медвежьей шкуры.
– Ты их за ночь успел сшить? – спросил Бершад.
– Это нетрудно, – пожал плечами Венделл. – А вам с королевой они пригодятся. – Он смущенно посмотрел на Бершада. – На накидку для Фельгора шкуры не хватило.
Бершад огляделся. Иней покрывал все вокруг. Ночью никто не замерз до смерти, но Бершад трижды просыпался, дрожа от холода, и подкидывал дров в костер.
– Спасибо тебе. Я к такой стуже не привык.
– Отец тоже не любит холодов. Он родился и вырос в Дайновой Пуще, а там всегда тепло.
– И я тоже.
– Правда? – Венделл оторвался от своего занятия. – А ты ягуаров видел?
– Да, и нередко. – Бершад сощурился и, помолчав, добавил: – Отец обо мне ничего не рассказывал?
– Он никогда не рассказывает про Альмиру.
– Оно и понятно.
Венделл снова вернулся к шитью.
– А медведя убить легче, чем дракона? – спросил он.
– Зависит от того, какой дракон попадется.
Из-за валуна вышел Веш, затягивая пояс на штанах.
– Ну как, закончил? – спросил он сына.
– Почти.
Веш осмотрел каждую накидку и молча кивнул.
Бершад завернулся в накидку побольше. Медвежья шкура еще пахла кровью, но под ней было не так зябко.
– Отнес бы ты накидку Эшлин, – предложил он Венделлу.
– Я мигом!
Мальчик обрадованно схватил накидку и побежал к Эшлин, которая собирала дикий лук на поляне.
– Спасибо, что согласился нам помочь, – сказал Бершад Вешу.
– Я не ради вас старался. Малец должен знать, как поступать правильно. Ты спас нас от последнего плавания к морю, поэтому мы вам поможем. Вот и вся премудрость.
Бершад кивнул и спросил:
– А за что тебе достались татуировки?
Веш мрачно посмотрел на него:
– За то же, что и тебе.
– Битва при Гленлоке?
– Ага.
Бершад знал, что Элден Греалор приговорил к изгнанию многих воинов из Дайновой Пущи, которые участвовали в разгроме Змиерубов. Именно поэтому сам Бершад в первые годы своего изгнания пил без просыху.
– Извини.
Веш пожал плечами:
– Тебя постигла та же участь. А я – единственный уцелевший драконьер из Дайновой Пущи, да и то потому, что меня спасла Керриган. Все остальные погибли.
Бершад хотел было сказать еще что-то, но Веш протестующе вскинул руку:
– Мы доведем тебя до костяного частокола – и все.
– Ладно.
Вернулся Венделл, по-прежнему с накидкой в руках.
– Королева говорит, что ей и так тепло, – объяснил он. – Попросила отдать накидку Фельгору.
Бершад посмотрел на Эшлин. Она была одета легко, но не дрожала от холода. Драконья нить все-таки согревала тело, хотя больше и не испускала молний.
– В королеве течет папирийская кровь. Папирийцы привыкли к стуже.
К костру подошли Фельгор с Голлом. Зарыв запасы медвежатины и с ног до головы перемазавшись землей, теперь они прикладывались к очередной бутыли рома. Бершад понятия не имел, где они ее раздобыли.
– Мясо надежно спрятано, – радостно заявил Фельгор, который, судя по всему, больше не страдал от похмелья. – Фельгор лучше всех знает, как прятать медвежатину.
Голл покачал головой:
– Когда к частоколу доберемся – дня через четыре?
– Через шесть, – сказал Венделл.
Голл хмыкнул и поглядел на бутыль:
– Придется экономить.
И тут же сделал огромный глоток.
Венделл вел спутников по острову. Они пробирались по скалам, брели вдоль русла ручьев и по звериным тропам в чаще. Венделл выбирал самый удобный путь и с легкостью обходил любые препятствия.
